Неудачливый маньяк

Неделю Егор таскался за Андреем. И не просто ходил, а сверлил того взглядом голодного хищника. Ермолин в туалет – Егор тотчас там стоит, прислонившись к дверному косяку, и смотрит, буравит. Андрей в столовую – Егор садится напротив и смотрит. Молча. Внимательно. Звезда домой, а Луковый следом, поодаль, но не отстает. Под окнами до полуночи караулит, смотрит. Встречает – провожает – водит – хороводит.

Егор порядком вымотался, хотя кайф временный словил. Первые дни Андрей, надо признаться, оторопел от подобного внимания. Легкий испуг в его глазах появился. Несколько раз подходил к Егору вплотную, пытался давить своим видом, харизмой и авторитетом. Задавал вопросы: «Что тебе надо?», «Чего ты ходишь за мной?», «Отстань, гондон», – и все в этом духе. А Егор хотел еще. Млел и наслаждался. Желал пика. Агонии. Чтоб Ермолин в смирительной рубашке и с криками под надзором санитаров вышел, а Луковый стоял бы, облокотившись на ствол дерева в парке, который напротив дома звезды, и улыбался с садистским наслаждением.

В какой-то момент все пошло не по сценарию. Как бы ни старался Егор впоследствии найти лишний затык в коде, все тщетно.

Который раз Егор уверенно шел по пятам за Ермолиным. Его шаги вторили шедшему впереди. Он не скрывался. В коридорах было пусто. Все занятия закончились. Луковый сверлил спину жертвы, не упуская из головы ярких фантазий безумства и победы. Жертва не торопилась.

На самом темном участке коридора, что служил входом на технический этаж, звезда обернулась и…улыбнулась? Егор сглотнул. Странное предчувствие кольнуло между лопаток. Ловушка? Может сейчас выйдут из-за угла амбалы и прессанут его, чтоб жизнь медом не казалась.

Преследователь невольно остановился. Дураком не был.

– Когда ты наконец решишься? – слишком быстро Ермолин подошел к Егору вплотную и задал вопрос. Как говорится, нос к носу, фактически.

Луковый молчал. Переваривал. Вопрос для него звучал несколько неоднозначно. Решиться на что? Напугать окончательно? Убить? Расчленить? Все было крайне странно и злило. Ублюдок не боялся, и это хреново, блин.

– Егор, хватит молчания. Я понял, – Андрей опять улыбнулся, а у Егора стал дергаться глаз. Меньше всего ожидал, что его раскусили.

Теперь стоял вопрос: отказаться от преследования или сделать вид, что звезда уже поплыл мозгами?

–Глупый, – вкрадчивый и нежный голос Андрея выбил почву из-под ног. Теперь преследователю казалось, что он сам свихнулся, чего доброго. – Я хочу быть с тобой. Ты мне нравишься…

И не успел Егор въехать в смысл всего сказанного, как Ермолин засосал его в… губы. Это было не просто фиаско, это был крах! Это был Армагеддец вселенских масштабов! Пока Луковый осознавал всю степень падения в голубые меньшинства, мажор успел обсосать его полностью, не забыв языком провести инвентаризацию во рту обожаемого преследователя. Вот это Звезда! Вот это Звездец!

Когда со стороны Андрея раздался сладкий стон, у Егора наконец-то включился организм, и он моментально высвободился из лап жертвы, что пала стокгольмским синдромом. Успокаивал себя. Тут обязательно нужно было оправдание, а иначе, блядь, моральная травма на всю жизнь!

– Егор, малыш… Что не так? – взгляд красавчика был внимательным и обеспокоенным, таким, что в морду дать ему Егор не смог. Ну, не виноват человек, что влюбился в своего мучителя.

– Отстань от меня, – процедил Луковый на манер общения с Катькой и стремительно направился назад. К выходу. Домой. Скорее. Рот помыть. С мылом и порошком.

Даже спустя несколько недель Егор все так же ловил на себе взгляд Андрея, полный обожания и страдания. При каждом удобном случае тот старался притереться к преследователю, задеть его, коснуться. Луковый же проклинал Катьку с ее затеей так яростно, что и на небесах, и под землей внимательно изучали досье этой преступницы с низкой самооценкой, которая толкнула в пропасть лучшего из лучших на Земле. Гореть ей в Геенне огненной!

С холодным страхом Егор решил примерить на себя роль убийцы. Решив, что есди самые безобидные преступления не принимают его в свою обитель, то остается идти напролом. Проще думать, конечно, чем сделать. Нужны были подготовка и тренировка. Убийство – не плюшки трескать у бабушки. Все серьезно.

Проба пера, так сказать, не заставила себя ждать.

Егор нависал над столом, опираясь руками на столешницу, взгляд был жестокий и ледяной. Буравил свою жертву, заставляя ее нервничать, искать выход, ужасаться от одного вида убийцы.

Жертва притихла, вероятно, испытывая ужас. В свете электрической лампы над столом лицо Егора выглядело бледным, и лишь глаза полыхали огнем неистовства и садизма.

– Боишься? – процедил с напором маньяк и сдул челку с глаза, чтоб не мешала обзору и наслаждению. – Это не поможет. Твой страх лишь распаляет меня и заводит. Тварь!

Егор слегка подался вперед, будто повел носом, чтоб удостовериться, что запах ужаса жертвы достаточно ярок.