Неудачная дочь (СИ)

Обоим мужчинам было крайне неловко из-за своей, слишком красноречивой, реакции на внезапное появление Филиппы из-под… низу. У туга прямо кулаки зачесались сбросить напряжение последних дней на подвернувшемся под руку мальчишке. Однако, аштуг наказывать своего синеглазого решительно не желал, поэтому на недовольство туга не обратил никакого внимания.

— Выбирайся уже оттуда, Фил — проворчал Хилберт добродушно. — Почему не в палатке? Что здесь делаешь?

— Так… вот… смотрел… думал… как бы нам выбраться… и надумал, — кряхтела Филиппа, выбираясь из деревянной трубы и поднимаясь на ноги.

— А в колоду зачем влез? Подслушивал? — грозно спросил туг, делая шаг к ней.

Хилберт быстро и уверенно направил разговор в другое русло:

— И что придумал, боец?

— Я в колоду забрался идею свою проверить, — неуверенно пробормотала Филиппа и затихла.

— Ну, и? — подбодрил её Хилберт.

— Нам ведь надо просто помощь позвать, так? — тихо уточнила девушка.

— Так. Просто позвать, — с издёвкой присоединился к разговору туг.

— А для этого кому-то нужно незаметно спуститься с плато и мимо таранцев пройти, так? — Филиппа спрашивала только у Хилберта и смотрела на него.

— Так, — подтвердил он.

— Так вот. С этого крутого спуска можно одновременно столкнуть вниз все наши повозки, осадные орудия на колёсах и эту деревянную колоду-трубу. А потом, сразу, у «горла» сделать попытку прорыва, чтобы таранцы в неё поверили и подумали, что на спуске мы отвлекающий от этого подход провели.

— Не понял? А смысл? — туг с недоумением и презрением смотрел на бойца, который осмелился предложить такой тупой и непонятный план.

— Так… я внутри этой деревянной колоды буду. Посмотрите, она полая, как труба. Я там помещаюсь, проверено. Надо только по краям её деревяшками, как пробками, и, на всякий случай, заткнуть. Я их потом, уже внизу, ногами выбью. Только сначала дождусь, там, внутри, наступления ночи и выберусь аккуратненько. Главное, чтобы таранцы не поняли, зачем вы колоду вниз покатили! Для этого и нужны повозки, орудия и ложный прорыв. А я, потом, ночью, отползу подальше от стоянки таранцев, и побегу к нашим за подмогой.

Хилберт некоторое время молча осмысливал идею синеглазого. Потом он тщательно осмотрел старую колоду, оценивающе окинул взглядом парнишку.

— Говорю же, я проверил, что помещаюсь. Кроме меня, больше никто не поместится, разве что, только Коротыш сможет, но и то сомневаюсь, у него плечи слишком широкие, — от волнения Филиппа начала тараторить, глотая окончания слов.

— Ладно, Фил, ты иди пока спать. Давай-давай, — Хилберт развернул лицом к палаткам и подтолкнул синеглазого в спину.

Филиппа, оглядываясь на аштуга, сделала несколько нерешительных шагов, потом убежала. Мужчины остались у колоды вдвоём.

— А этот мелкий интересную идею подкинул, а, Хил? — задумчиво протянул туг конницы.

Хилберт уже и сам понял, что это — чуть ли не единственный их шанс спасти отряд. Но… Ему до боли в груди не хотелось отправлять на такой риск своего синеглазого! На это он, категорически, был не готов.

— Пойдём отдыхать, дружище. Переспим с этой идеей. А утром посмотрим, — отложил он решение.

Однако, следующее утро не принесло аштугу новых идей.

Хилберт приказал позвать к колоде палаточника Коротыша и велел парню забраться внутрь. Тот с сомнением посмотрел на аштуга и, поняв, что начальник не шутит, послушно попробовал пролезть головой вперёд, но плечи не пустили. К ним подошёл туг конных и тоже присоединился к испытаниям. Он попытался сначала поглубже протолкнуть парня, а потом натужно пыхтел, вытаскивая его за ноги. Под недовольно раздражённым взглядом аштуга, растерянный и красный от напряжения, Коротыш быстро перевернулся и попытался влезть в деревянную трубу вперёд ногами. Но застрял, когда втиснулся до подмышек, да так, что его вытаскивали втроём. «Даже, если я сейчас вобью его туда, всё равно, внизу он сам не выберется. Придётся отправлять синеглазого», — недовольно подвёл итоги испытания Коротыша Хилберт.

Прибежавшая Филиппа, под пристальным наблюдением всей компании, хоть и пыхтела, как ёжик, но смогла самостоятельно, и забраться внутрь бревна, и выбраться из него.

— Что ж, на закате начнём действовать, — нехотя решил Хилберт.

Он хмуро раздал приказы о подготовке всех повозок и осадных орудий для одновременного спуска по склону вместе с деревянной колодой. Приготовиться к ложному прорыву через «горло» было велено трём десяткам конных.

— Иди, парень, пока отдохни хорошенько в палатке, а лучше, поспи, если сможешь, — приказал Хилберт Филиппе.

Он не смотрел в глаза синеглазому, чувствуя неясную, ничем не обоснованную, вину перед ним и глубокое сожаление от того, что вынужден отправить этого паренька на опасное дело.