Неудачная реинкарнация

— Я-то объясню! — проворчал он, укладываясь на узкую кровать. — Только ты не поймёшь ведь. Малограмотный ты у меня…

— А кто поймёт? Учёные?

— Эт-то вряд ли… Мне бы самому понять, как вам это объяснить… для начала…

— Лечиться тебе надо, сын, — серьёзно сказал отец. — В психбольнице.

— Эти налечат…

Отец вздохнул и отправился спать. С последним утверждением он и сам был согласен. Там, пожалуй, налечат…

* * *

Эпсар Борз, командир отряда имперской полиции Эпсар Борз оглядел окрестности мутным взглядом. Отряд имперской полиции теснился сзади, чтоб не заставлять начальство глотать дорожную пыль. А ещё — чтоб не попадаться под тяжёлый похмельный взгляд эпсара. Командир был, мягко говоря, сволочью распоследней — потому и был командиром, кстати. Работа в полиции — не из особо чистых.

— Что за деревня? — спросил эпсар.

— Просто — деревня, — доложил заместитель. — Может, и название есть, только…

— Я что спросил?!! Зачем мне твоё название, ишак ты голозадый!..

Заместитель побледнел. В отряде он служил недавно и ещё не привык к специфическим внутренним взаимоотношениям.

— Я тебя пристрелю на первой операции! — пообещал эпсар и поехал вниз с перевала. — Иш-шак… Десятник, что у нас по деревне?

— У местного тхемало долгов по налогам — два раза можно повесить.

— Сепаратист, что ли?

— Пьяница.

— Ну, тогда попьём вместе…

За спиной подобострастно засмеялись. Как пил их командир, они уже неоднократно видели. Этому тхемало было бы лучше, если б его повесили, честное слово. Кстати, может, ещё и повесят. Вместе с семьёй. По пьянке всякое случалось.

— Ещё из горной канцелярии писулька есть. Тут в деревне гончарное производство, белые глины. Сбивают цены горным умельцам. Попросили убрать их… как-нибудь.

— Попросили они!.. Что-то я не слышал, чтоб просили… ишаки… Ладно, посмотрим.

Конные латники уверенно запылили вниз по дороге. Они никого не боялись. Бояться здесь стоило только представителей империи. Но они как раз ими и являлись. Так что — не боялись никого. Однако и броню не снимали, несмотря на жару: очень уж грязная у них была работа. А среди обиженных иногда встречались отчаянные личности. Пока что встречались.

* * *

Эре-дурачок, он же…

— Одежду запасную и еду тебе в какую сумку сложить? — спросила неохотно мать. — В твою? Или у братьев поновее возьмёшь? Они отдают, бери…

— Чего-то я в этом мире не понимаю, — пробормотал он. — Вот так спокойно родного сына за порог…

— Так всех же отправляют, — заметила мать. — Кто в деревне не нужен — все едут в город. Не в пустыню же гонят — в город! Там, говорят, жить даже лучше, чем в деревне. А ты уже взрослый, на шее у родителей хватит сидеть.

Он открыл рот, подумал — и закрыл. Возразить было нечего. Понимал, что неправильно это, но словами не выражалось. Уж очень неожиданно всё завертелось. Вот и в бою неожиданность — отличное средство, чтоб завалить превосходящего противника. Ну, если тот не ошеломит первым, что ему, кстати, гораздо проще устроить…

Мать не уходила, чего-то ждала. Тогда он, не стесняясь, приподнял половицу и достал заветный свёрточек. Развернул — и взялся прилаживать на руки снаряжение. Вроде и рановато ещё, но он к дороге всегда, во всех жизнях, готовился заранее и очень основательно. Так подсказывал опыт, который, как известно, бывает только горьким.

— Все же это ты кузницу обворовал! — сказала мать удовлетворённо. — Ведь на тебя и думали, да доказать не смогли. Хитёр ты, Эре-дурачок…

— Живите в довольстве, мама, — сказал он на прощание. — Счастья не желаю — не будет его у вас.

— Глазишь? — поинтересовалась она насмешливо.

— Жизнь не прощает, когда нарушают её законы, — объяснил он туманно. — Да вы сами увидите, в ближайшей реинкарнации…

— А я все искала в тебе величие, потому что ты Его сын! — вдруг сказала в спину мать. — Дура была, верила по молодости всему! Тоже мне, эльф синеглазый… оказалось, болтун и сумасшедший, как и ты. С отцом хоть попрощайся, корта-ан-газа! Не родной тебе, а достойней многих, до последнего тебя защищал!

— Да говорил я уже с отцом! — ответил он. — Решили, что не будет он меня в интернат отправлять…

Посмотрел на озадаченную женщину, поморщился и потёр лоб. С этими скачками по мирам точно дурачком заделаешься!

— Дорога в город налево! — крикнула она ему в спину.

Но он пошёл направо. Он же обещал отцу, что постарается учиться хорошо. А школа ведь направо.

На полдороге до него дошло, что никакой школы именно здесь нет, и вообще он обещал не то, не тому отцу — и не в этом мире, блин! Потоптался посреди улицы в полной дезориентации — и все же решил идти, куда шёл. Учильня здесь все же была — так стоило попрощаться хотя бы с учительницей. Спасибо ей, что ли, сказать за то, что не забывала одеваться на уроки так, что всякая грамота из головы вылетала напрочь?…

И тут его остановили братья Собаки. Обступили, придвинулись, многозначительно заухмылялись. Тоже ведь решили попрощаться!