Неудачник

Слоан идет быстро, заставляя нас идти длинным путем, чтобы избежать камер. Она — воровка, пробирающаяся по музею под лазерными лучами и над датчиками давления. Практикующий беглец. Она идет на шаг впереди меня, пока мы пробираемся через кампус к воротам, где нас ждет машина. Я наконец-то хорошо рассмотрел ее наряд, и мой член почти пробил себе путь из джинсов. Ее ноги бесконечны в этих обтягивающих черных леггинсах, а топ, который она выбрала, представляет собой укороченный топ, удерживаемый хлипкими веревками, которые я хочу оторвать зубами. Лифчика на ней тоже нет. Убейте меня сейчас. Я никак не смогу дожить до сегодняшнего вечера, не думая о ее сосках все это время.

Поймав мое остекленевшее выражение лица, Слоан поднимает бровь. — Ты в порядке, ЭрДжей?

Мне трудно сглотнуть через набитое ватой горло. — Просто интересно, кому я насолил в прошлой жизни, чтобы заслужить этот твой наряд.

— А кто сказал, что это для тебя? — Она нахально улыбается и исчезает на заднем сиденье нашей городской машины.

Боже, помоги мне. Эта девушка — чистый огонь.

Сандовер находится примерно в пятнадцати минутах езды через глушь до крошечного центра города Колден, состоящего из нескольких магазинов и ресторанов. Одинокий бар открыт до двух часов ночи. По словам Фенна, кардинг противоречит их бизнес-модели. Вместо пьяных местных жителей, настоящие деньги делают несовершеннолетние богачи, приезжающие на своих Bentleys с шофером, чтобы спустить свои трастовые фонды на восемь шаров с Джонни Уокером.

Хорошая работа, если вы можете ее получить.

Машина высаживает нас перед освещенной неоновым светом красной хижиной, построенной из вертикального деревянного сайдинга и подножек. Дверной проем украшен винтажными памятными вещами пивоваров, а на деревянной табличке над дверью, раскрашенной вручную, изображена летающая тарелка. Внутри — одна фланелевая рубашка, а не встреча выпускников школы 1994 года. Здесь больше бородачей и неироничных хвостиков, чем я когда-либо видел в природе.

Группа уже начала свое выступление, играя для публики, которая в основном отвлечена дартсом, бильярдом или настольным футболом. Христос. Теперь я знаю, что такое кризис идентичности поколения X. На стенах фрески на тему поп-фантастики, реликвии культовых фильмов и мебель, пахнущая так, будто ее выловили из мусорного контейнера возле Goodwill. Группа людей за сорок играет в ролевую игру в дальнем углу рядом с автоматом для пинбола. Байкеры со свежим мелкосерийным метамфетамином под ногтями смотрят на нас с дальнего конца бара.

— Не то, что ты ожидал? — Слоан ухмыляется и подходит к барной стойке.

— Нет, черт возьми. Что это за место?

— Очаровательное, верно? Добро пожаловать в Колден.

Слоан — сногсшибательна в любой ситуации. Подходя к бару в этом хипстерском деревенском сосисочном празднике, ей даже не нужно быть без лифчика, чтобы привлечь внимание бармена. Парень уже ныряет к ней, язык практически на полу. Она заказывает нам пару бутылок пива, затем протягивает одну мне.

— Надеюсь, ты не чувствуешь себя выхолощенным, — говорит она, направляя нас к столику.

— Чтобы угрожать моему мужскому достоинству, нужно нечто большее, чем леди, заказывающая себе выпивку.

Но я все понимаю. Слоан намерена дать мне понять, что я на ее территории. Она держит бразды правления на этом свидании, а я нахожусь рядом. Зная ее, она намерена испытать меня на прочность и посмотреть, что останется, когда я выйду, с другой стороны. Но какие бы испытания она ни устроила, я готов. Я бы не начал погоню, если бы не знал, что буду делать, когда поймаю ее.

— Так что ты думаешь? — Я киваю в сторону группы, которая расположилась на полу у дальней стены, обрамленной туалетами и кухней по обе стороны. Это место — просто помойка. Но оно мне нравится?

— Они громкие, — говорит она.

Я киваю в знак согласия. — Похоже, они считают, что уровень децибел заменяет талант.

Это заставляет ее хмыкнуть. — Я имею в виду, они почти правильно понимают текст.

— Слова даются с трудом, — торжественно говорю я, чем зарабатываю еще один смех, который озаряет все ее лицо. Боже, она великолепна.

Затем, словно осознав, что она на целую секунду ослабила бдительность, серые глаза Слоан сужаются на меня. — Будь честным. — Она садится за стол напротив меня, что не годится, если я хочу направить сегодняшний вечер на что-то более продуктивное, чем дорогостоящий допрос.

— Что?

— Я сказала…

Я наклоняюсь, делая вид, что не слышу, пока она не фыркает и не придвигает свой стул рядом с моим. Так чертовски легко.

— Скажи мне правду, — говорит она. — Мы здесь только потому, что ты хочешь позлить Дюка, так?

— Я пригласил тебя на свидание еще до того, как узнал о тебе и Дюке, — говорю я. — Так что нет, мы здесь не из-за этого.

— Да? — Ее глаза могут быть чертовски сильными, когда она включает интенсивность. — Ты хочешь сказать, что нет ни одной части тебя, которой бы понравилось добрать до Дюка?

— Честно? — Я пожимаю плечами. — Конечно. Его стремление к власти меня раздражает. Так что, возможно, я не против ткнуть его лицом в это.

— Я так и думала. Я ценю честность.