Неудачница: перезагрузка (СИ)

— Короче, это твоё дело, — демократично закончил Алексей, не желая вдаваться в подробности своей «непогрешимости», — но ваших детей я не благословляю.

— Фууу! — отмахнулась от него Татьяна, — Да и какие дети, Леш? Мне бы вас троих воспитать!

— Я вот это сейчас даже комментировать не буду, — вновь прикрывая глаза, ответил Бесов и вновь откинулся на подушку.

— Всё, закрыли тему, — миролюбиво предложила девушка.

— Согласен, не хочу слушать о том, как моя сестра обжимается со стариком, — согласился и Бесов.

— ЛЁША! — Татьяна хлопнула его по ноге ладошкой, — Ты пошляк! И вообще!!!

— Так что тебе там сказал этот старый хрыч? — действительно не желая больше обсуждать эту тему, напомнил Бесов.

У сестры была своя голова на плечах и свой путь «накопления опыта». Да и спорить с ней было бесполезно.

— Он рассказал кое-что, касательно Глеба, — тут же поменявшись в голосе, сказала Таня, — Кое-что, что может изменить всё

.

— Всё? — не открывая глаз, переспросил Бесов.

— Да, — был ему короткий ответ, — Это может повлиять на его присутствие в компании… Как и на всю троицу из его «Dream Team», — задумчиво протянула Таня, даже не подозревая, как созвучно мыслит с Милой, называя их так.

— И что ты собираешься делать с этой информацией? — напряжённо спросил Бесов, всё ещё не открывая глаз.

— Не я, а ты, — было ему ответом.

Сказав это, она предоставила ему выбор. Она всегда оставляла за ним последнее слово — в этом была особая прелесть её характера.

— Слушаю, — только и сказал Алексей; сделать выбор он всегда успеет — но отказать себе в возможности узнать слабую сторону своего противника, он просто не мог.

— Ты расскажешь ему об этом на новогоднем балу в компании. Думаю, это будет… поэтично, — начала говорить Таня, рассеянно глядя в темноту окна…

Глава 15. Макс

Воскресенье…

Он стоял у окна своей спальни на втором этаже и смотрел вниз, туда, где в снегу барахталась Мила — то катая основу для снеговика, то изображая полёт ангела и отпечатывая его на мягком белом покрове. Снега за ночь выпало много. И теперь в нём можно было… да-да, барахтаться, как это сейчас делала его светловолосая Сирена — с совершенно счастливой улыбкой на губах.

Макс проснулся под утро и обнаружил себя на диване в гостиной. Заснуть там, даже в такой неудобной позе, было вполне ожидаемо: вся эта предновогодняя гонка в компании, вечерний поход с Бесовым на открытие «ШиZы», пара порций виски, ночная поездка в родовое гнездо, просмотр семейного фильма рядом с этим теплым воробышком, умудрившимся заснуть даже раньше, чем он сам, и так и норовившем умоститься то на его плече, то на его ногах…

Мягкая улыбка сама собой растянулась на губах…

Звук подъехавшего автомобиля заставил Макса оторваться от воспоминаний и вновь вернуть внимание заснеженному двору: от соседей, только подъехавших на новеньком мерседесе, внутрь двора забежала огромная псина. Мужчина чуть наклонился вперёд, чтоб увидеть, как отреагирует девушка. Он знал этого пса: породы Комондор, этот гигантский комок светлой шерсти был самым добрым существом на несколько миль вокруг, а то и на весь город… Сестра просто обожала Пайка (так звали этого пса), и упросила родителей сделать для него ход в калитке. С тех пор Пайк считал своим долгом забегать к соседям и играть на их территории; его хозяева были не против.

Удивленный вскрик девушки, когда эта огромная махина счастья и радости выпрыгнула к ней из снега, быстро сменился весёлым смехом и игрой в «закопаю»: и Мила, и пёс дружно закапывали друг друга снегом, кто руками, а кто — лапами, а потом прыгали по сугробам, девушка — с хохотом, а пёс — с чем-то нечленораздельным, схожим на радостный лай и скулёж одновременно. Через пару минут хозяева Пайка заметили пропажу, подошли к калитке и позвали пса домой. Макс и сам не заметил, как на его губах вновь появилась мягкая улыбка, когда Мила, прощаясь, обняла псину за шею и погладила его по спутанной шерсти. Пайк весело сообщил ей что-то на своём собачьем языке и также весело ускакал по глубокому снегу (а это и впрямь было веселое зрелище) к калитке, нырнув в свой ход; Мила проводила его взглядом, а затем и сама повернула к дому, усталая, но счастливая.