Неудачницы (СИ)

Я отдала ему свою молодость, свою жизнь. Я отдала ему себя. Нет, я не жалела о том, что было. Я не жалела о том, что связала свою жизнь с Эндрю. Как-никак, я была с ним счастлива. Я жалела о том, что поддалась на его уговоры и оставила свою работу. Семь лет без практики – для хореографа это много. Физически я, конечно, была в хорошей форме, но практики все же не хватало. Не нужно было бросать свое дело и попадать в полную финансовую зависимость от мужа. Но сожалеть уже поздно. Не нужно оглядываться назад. Нужно смотреть вперед и жить настоящим.

Вчера сообщили из банка, что мои сроки внесения очередного взноса по кредиту давно истекли и мне уже начали насчитывать штрафные санкции. Сегодня мы с Эндрю официально развелись. Теперь у меня нет мужа. Осталась от него лишь фамилия – Эвенсон. Я ее оставила, чтобы не пришлось менять документы: паспорт, права, страховки…

И теперь я сидела в баре и «праздновала» свой развод, свое одиночество, свою несостоятельность.

Вино делало свое дело. Веки становились тяжелее. Ясность в мыслях постепенно исчезала. На душе становилось легче. Я знала, что это «легче» останется со мной до завтрашнего утра. А утром придет похмелье, а с ним горечь и тоска.

Стараясь прогнать прочь грустные мысли, я принялась наблюдать за людьми, находившимися в баре. Посетителей осталось совсем немного, так как время было позднее. На танц-поле одиноко танцевала девушка. Я бесцеремонно уставилась на нее. Наверное, было неприлично и невежливо так пялиться на незнакомого человека, но мне было все равно. Девушка была среднего роста, стройная, с длинными густыми волосами цвета каштана. Симпатичная. Не смотря на то, что она была пьяна, ее движения были пластичными и гармоничными. Из нее получилась бы неплохая профессиональная танцовщица.

За барменской стойкой скучала молодая девушка-бармен, красивая блондинка с шикарными, длинными волосами, с правильными, красивыми чертами лица. Надо же… Что такая девушка могла делать в таком месте? Ей бы украшать титульные страницы глянцевых журналов или блистать где-нибудь на подиумах в Париже или Милане.

Я снова перевела взгляд. Между столами ловко порхала миниатюрная официанточка, собирая на поднос грязную посуду. Очень хорошенькая. Даже красивая. Я, словно завороженная, наблюдала за ее осанкой, грацией и легкой, воздушной походкой. Присутствие этой девушки в такой забегаловке казалось сплошным абсурдом, нелепой ошибкой. Да с ее данными…

Официантка подошла ко мне. Она забрала пустую бутылку, стакан и поинтересовалась, буду ли я еще что-то. Ее голос… словно перезвон колокольчиков. И тон… такой милый, дружелюбный. От нее просто исходили позитив и тепло.

Я попросила принести мне воды. Кивнув мне и улыбнувшись, официантка удалилась. А я снова обратила внимание на танцующую девушку. В какой-то момент она поймала мой пристальный взгляд и продолжала танцевать, смотря мне в глаза. Я одобрительно кивнула, наблюдая за ее движениями, а она, пританцовывая, подошла к своему, видимо, столику, взяла недопитую бутылку вина и направилась ко мне.

- Привет, - усмехнулась танцовщица, плюхнувшись за мой стол, на соседний стул.

- Привет, - кивнула я, рассматривая девушку. Красивая. Не ухоженная, правда, зато очень естественная, натуральная, и пьяная.

- Меня зовут Белла. Выпьем. – Белла подняла бутылку, сделала несколько глотков прямо из горла и протянула мне.

- Эсми, - представилась я, улыбнувшись и беря бутылку.

Приложившись к горлу, я выпила немного. И зачем спрашивается? Ведь я уже была «хороша», и, плюс ко всему, за рулем. Но это вино было гораздо приятнее, чем то, которое пила я. Да оно и дороже.

К нам подошла официантка и поставила передо мной стакан с водой.

- Ваша вода, мисс, – прощебетала девушка.

- Спасибо, - я взяла стакан, но пить расхотелось. Такая тоска вдруг на меня напала. Такая жалость к себе…

- Что с Вами? – на лице официантки вместо улыбки появилось беспокойство.

- Что? – не поняла я, но потом же почувствовала, как по моей щеке катится слеза.

Докатились… Сижу пьяная в дешевом баре и рыдаю при посторонних девушках.

- Все нормально, - махнула я рукой и быстро вытерла слезы.

- Конечно, нормально, - ухмыльнулась Белла. – Приличная с виду женщина сидит одна в захудалом ганделыке, пьет в одиночку, плачет и уверяет, что у нее все нормально.

Официантка перевела взгляд на Беллу.

- Муж меня бросил, - язык, словно сам, решил озвучить причину моей тоски и горя.

Белла вздернула брови, мол, с кем не бывает, а официантка с сожалением покачала головой. Я же почувствовала огромное желание высказаться. Вынести наружу все то, что наболело. Все то, что невыносимо давило в области груди. Слова полились беспрерывным потоком. Я говорила обо всем: об Эндрю, о проблеме с квартирой, о проблемах с работой. Официантка присела к нам за стол. Кроме нас, посетителей больше не было.