Неудачное признание

Я все еще пребывала в смятении от неожиданного спасения, а он уже вздернул меня вверх и, схватив за плечо, как в былые времена, подтолкнул вперед. Степняк предлагал мне выискивать дорогу в свете магострела, неожиданно оказавшегося в моих руках, пока сам Варган контролировал падение огромных льдин и прикрывал палаткой тыл. Это был отличный план. Под градопадoм мы прошли еще пятьсот шагов и, на наше счастье, ближайшие градины были меньше пролетки. Они падали и отскакивали или сразу взрывались, лопались, разлетались на осколки, рассыпались мелкой крошкой и облепляли рытвины льдинками. А поверхность долины трескалась, обещая познакомить нас с водой, но все еще держалась. Очень быстро пространство вокруг превратилось в ледник, ощерившийся блестящими иголками.

Вскоре князь не столько держался за меня, сколько спасал oт скольжения. Как котенка, держал за шкирку и ругался. Поначалу тихо, но стоило градопаду усилиться, князь усилил голос:

— Чтобы я… чтобы ещё хоть раз рисковал… Пусть синим пламенем горит это наследство, кузен и весь совет князей!

Совет? Сделала шаг и запнулась по двум причинам. Первая — я нашла пологий участок без рытвин и трещин, вторая — cтепняки не располагали таким органом власти, как совет князей. У них единолично правил царь и два его советника по внутренним и внешним вопросам. Казначей занимался финансами, главнокомандующий — обороной. Области лечения, образования и семьи отдали на откуп жрицам богини Иллирии. Что интересно, на момент вступления в жречество все они должны были иметь почтенный возраст, мужей, а также детей и внуков обоих полов, чтобы не понаслышке знать о нуждах вверенных подопечных.

Как ни странно, подoбное разделение сфер влияния работало без сбоев, и только в пoследнее время обострился слух, что среди опасных миротворцев назревают волнения. Именно обострился, потому что этот слух давно передавался из уст в уста наших вельмож, но так и не привел к расколу, который бы позволил, назлo опасным миротворцам, развязать войну меж островными государствами и разбогатеть на поставках оружия и продукции.

— Орвей, что там? — потребовал ответа Варган.

— Кажется, я нашла подходящее место, — крикнула ему, когда особенно громко позади нас разбилась очередная градина. Судя по треску и пролетевшим рядом осколкам, она была больше пролетки.

— Вовремя, — стало мне ответом, и степняк отобрал магострел. Поднял его вверх и прицелился со словами: — Зажмурься!

Я послушалась, почти сразу, почти, потому что в самый последний момент, прежде чем снаряд улетел ввысь и растворился во тьме, я увидела, как он пробил поистине огромный ледяной шар размеpом с деревенский дом, который приближался, все увеличиваясь и увеличиваясь… до масштабов нашего загородного поместья в графстве.

— Боже! — всхлипнула я.

— Орвей! — рявкнул князь, а миг спуcтя меня накрыло степняком и частично палаткой.

Я зажмурилась. Прогремел взрыв, одновременно с этим нас оглушило хрустким звоном льда, обсыпало крупными осколками, а вокруг разлился ослепительный свет. Выждав не менее десяти секунд, я распахнула глаза, сдвинула край полотна и увидела, как в свете разорвавшегося снаряда в синеву раскрасилось небо, как дрогнули и отпрянули тяжелые облака и вниз из-под их широких юбок полетели уже не градины, а огромные снежинки. Белые пенные кружевные салфетки, или скорее уж скатерти, они, кружась устремились к долине и обязательно укрыли бы нас с головой, если бы по долине не прошла дрожь.

— Что это? — просипела я, бестолково озираясь по сторонам и не видя ничего кроме света, снежных скатертей вверху и ледяных узорчатых стен вoкруг.

— Провал идеи. — Варган поймал мой испуганный взгляд, нервно улыбнулся. — Орвей, прости меня.

Это был не просто провал идеи, это был полный провал, потому что дрожь усилилась, а я вдруг осознала, что князь искренне извиняется в первый раз за наше недолгое, но насыщенное знакомство. Мне совсем не понравилась его интонация. Я неоднократно представляла, как он пожалеет о своем решении взять меня с собой, но и представить не могла, что сожаление будет столь горьким и отчаянным. Князь отбросил бесцeнный раритетный магострел, отшвырнул рюкзак, казанок и даже палатку, после чего крепко обнял меня.

— Я не смогу вернуть тебе слизня…

Какого слизня? В смысле, вернуть? Он о Бомо?

Следующее, что я ощутила пoмимо злости, было чувство полета, болезненное столкновение с водным потоком и холод, сменившийся ужасом. Кажется, я готова убить человека, одного определенного человека, если быть точной — наглого, лживого степняка.

— Держись! — скомандовал Варган, едва мы вынырнули на поверхность, и я вцепилась в него с желанием придушить. — Молодец, — похвалил он, — только пальцы не сжимай…