Неудавшаяся империя: Советский Союз в холодной войне от Сталина до Горбачева

При этом тысячи писателей, музыкантов, художников и других талантливых людей культуры подверглись чисткам и репрессиям, погибли в сталинских лагерях или отбыли там длительные сроки заключения. Серп террора и цензуры безжалостно выкашивал обильную культурную ниву русского Серебряного века, которая в конце концов почти перестала плодоносить. К 1953 г. вместо великолепия и многообразия интеллектуальной и артистической жизни, вместо богемных поисков и экспериментов, свободы творчества в стране повсеместно воцарились эстетический конформизм и серость, страх перед новаторством, удушливая самоцензура. Авангардное искусство было запрещено как «формалистское» и «антинародное». Все деятели культуры должны были следовать официально подтвержденной в 1946-1948 гг. декретами ЦК доктрине социалистического реализма. Советская литература, в соответствии с идеологической установкой Сталина, должна была создавать и поддерживать мир кривых зеркал. Советские люди были окружены искусственной атмосферой фальшивого оптимизма и шовинизма, где убогие условия жизни объявлялись «раем для рабочих и крестьян», а окружающий мир — враждебным и пребывающим в вечной нищете. Доктрина соцреализма не просто являлась составной частью господствующей идеологии. Она задавала рамки всем видам культурного процесса, пронизывала всю иерархию «творческих союзов» сверху донизу и была доминантой цензуры и самоцензуры^{625}. Приближенные к власти деятели культуры вели между собой жестокую борьбу за допуск к государственным средствам и привилегиям, делились на негласные фракции, подсиживали друг друга, занимались интригами и доносами. Все это привело к стремительному падению не только количества, но и качества «культурного производства» в Советском Союзе.

В области науки вмешательство Сталина дало противоречивые результаты. С одной стороны, вождь выдвигал молодые талантливые кадры для осуществления программ ракетно-ядерных вооружений, доверял им решение важнейших задач и не жалел вознаграждения в случае успеха. Игорь Курчатов, назначенный научным руководителем атомного проекта, записал для себя после встречи со Сталиным в январе 1946 г.: «Основные впечатления от беседы. Большая любовь т. Сталина к России и В. И. Ленину, о котором он говорил в связи с его большой надеждой на развитие науки в нашей стране». Советские ученые и университетские профессора после 1945 г. наряду с признанными литераторами и художниками стали привилегированной кастой: их зарплата была резко увеличена и стала значительно больше средней заработной платы в СССР. Вместе с тем прямое и принимавшее зачастую болезненные формы вмешательство кремлевского вождя в научные дискуссии, например в области биологии, помогло клике псевдоученого Трофима Лысенко уничтожить советскую генетику и на долгие годы стать монополистами в нескольких областях исследований, щедро финансируемых государством. Торжество лысенковщины, монополизма в науке, привело к запрету на другие виды исследований, включая кибернетику и формальную лингвистику^{626}.

Существенно повлиял на все стороны интеллектуальной и культурной жизни страны и антисемитизм, ставший к исходу 1940-х гг. государственной политикой в СССР. Своего апогея антисемитская кампания достигла в январе 1953 г., когда разгорелось «дело кремлевских врачей», инспирированное Сталиным. Во всех советских газетах сообщалось об аресте «группы врачей-вредителей» и раскрытии сионистского заговора. «Кремлевские врачи» обвинялись в связях с «международной еврейской буржуазно-националистической организацией, созданной американской разведкой», и в том, что «врачи-убийцы» ставили своей целью «путем вредительского лечения» сократить жизнь активным деятелям политического и военного руководства Советского Союза. Многие считали, что Сталин в любой момент может отдать приказ о депортации советских евреев на Дальний Восток. Эта кампания глубоко деморализовала образованную часть общества, разделила людей на пострадавших и тех, кто участвовал в антисемитском шабаше. С 1920-х гг. среди советских служащих, в кругах интеллигенции и в научно-профессиональной среде было очень много людей еврейского происхождения; для многих из них антисемитская кампания стала отправной точкой для сдвига в сознании, возникновения антисталинских настроений и даже для сомнений в основах советского строя^{627}.