Образы и звуки «из-за бугра» размывали образ вражеской Америки, который с таким трудом выстраивала советская пропагандистская машина руками тех же интеллектуалов, писателей и кинорежиссеров. Быстрее всего это размывание происходило среди образованной и, главное, привилегированной части советской молодежи. Под влиянием происходящих в стране процессов по разоблачению сталинского режима и «размораживанию» культуры все больше молодых людей хотели дистанцироваться от убогого советского окружения. Эти юноши и девушки, как правило, из семей советских функционеров, уже не верили официальной пропаганде, а то и вовсе не обращали на нее внимания. Стремясь выделиться из общей массы советских людей, они старались одеваться и вести себя «по-западному» — как они себе это представляли. В газетах и журналах стали появляться статьи с карикатурами на нелепо разряженных «стиляг»: их клеймили «тунеядцами» и «паразитами». Американец Гартхофф встречал некоторых из них во время своей поездки по Союзу. По его словам, молодых людей, с которыми он встречался и разговаривал в 1957 г., можно было разделить на несколько категорий. Одни были «наивняками»: особенно таких было много среди недавних школьников, еще не осознавших, как мало общего между идеалами, усвоенными за партой, и реальностью. Эти молодые люди продолжали верить всему, что твердила о США советская пропаганда. Юношей и девушек постарше можно было разделить на «верующих», молодых циников и на так называемую золотую молодежь. Последняя бравировала своей привилегированностью и спасалась от серости советских будней тем, что пыталась подражать всему «западному» и «американскому»{660}
. Для «золотой молодежи» выдуманная Америка стала идеализированным мифом, антиподом советскому миру. Многие молодые художники, поэты, писатели и музыканты в Москве, Ленинграде и других российских городах пошли по тому же пути. Иосиф Бродский как-то заметил, что и он, и ему подобные в 1950-е гг. были «больше американцами, чем сами американцы»{661}.Сильнейшее воздействие на значительную часть советской молодежи оказывали американские музыкальные радиопередачи. Американский джаз и свинг уже не раз запрещались в СССР: накануне Второй мировой войны, а затем после начала холодной войны. Многие молодые люди приобретали или даже собирали сами коротковолновые приемники, чтобы ловить западные радиостанции, в том числе «Голос Америки», только ради того, чтобы послушать запрещенный джаз. Незадолго до своей смерти Сталин распорядился, чтобы к 1954 г. производство коротковолновых радиоприемников было полностью прекращено. Однако после его смерти советская промышленность, реагируя на колоссальный спрос, развернула массовое производство этих приемников вначале на лампах, а потом портативных, на транзисторах. Вскоре ежегодное производство радиотранзисторов достигло 4 млн. В результате количество коротковолновых радиоприемников у населения выросло с 500 тыс. в 1949 г. до 20 млн. в 1958-м.{662}
Особой популярностью у слушателей радиостанции «Голос Америки» пользовалась передача «Время джаза». Эту программу вел Виллис Коновер, обладатель изумительного по красоте низкого баритона. Ему тайно поклонялись многие юные москвичи, ленинградцы и молодежь других советских городов. Советские поклонники джаза переписывали и передавали друг другу хиты из репертуара оркестров Бенни Гудмена и Гленна Миллера. Плохое знание английского не смущало молодежь, слушавшую джаз в исполнении Эллы Фитцджеральд, Луи Армстронга, Дюка Эллингтона, импровизации Чарли Паркера. Позже появился Элвис Пресли. В общей сложности к началу 1960-х гг. у радиостанции «Голос Америки» было, по-видимому, несколько миллионов слушателей в СССР. Коллекционеры джазовых записей стали неформальной молодежной элитой, так как пластинки с записями звезд в магазинах не продавались, а потому заграничный виниловый диск казался чем-то вроде настоящего чуда. В самом конце 1950-х, когда в массовой продаже появились магнитофоны, ситуация резко изменилась: западная музыка стала доступна поистине всем желающим{663}.