Неудавшаяся история [СИ]

Затем уставшего варрена сменил князь. Он, заняв почетную должность, тяжко вздыхал, громко дул на ладони, зевал во всё горло. Короче говоря, надоел до зубного скрежета. Я не выдержала и присела рядом со Всемилом.

— Не спится? — миролюбиво поинтересовался тот.

— Угу. Куда мы направляемся?

— Знаешь, — князь приблизился к огню, почти касаясь его кончиками длинных волос, — я думаю, правильнее всего — пойти к родителям. Уж они-то решат, что делать с мятежниками.

Не лишено смысла. В столице да при родителях-князьях мы точно не пропадем.

— По вкусу новая жизнь?

Я укуталась в простынь, будто гусеница — в толстый кокон. Снаружи торчало одно лицо.

— Не особо… Вчера я был любимым правителем, а сегодня? Беглец, который вынужден терпеть присутствие жуткого варрена и издеваться над беззащитной девушкой.

Я чуть не зарделась от приятной характеристики. Не «ненормальной особой», не «безрассудным подстрекателем», не «бесполезным существом», а над девушкой. Оказывается, я беззащитна. Ну-ну. И невинна до одури. Ешьте, что дают, как говорится.

— Кстати, насчет варрена, — заговорщицки продолжил князь. — Как долго ты его прятала? Он угрожал расправой?

— С того самого дня, как сбежал, — призналась я. — Нет, ничуть. Всё по обоюдному согласию.

Пришлось кратко, не вдаваясь в постыдные подробности, поведать Всемилу о знакомстве с Лисом.

— Он же воришка… — пытался вразумить меня князь. — Нес ахинею про спасение… А глаза горели, ручонки дрожали… Говорят, пару сокровищниц очистил перед нашей. И мы б не поймали, если б днем не сунулся. Чистый безумец.

— Кого спасти-то собирался?

— Да бес его помнит. Небось обычный набор ворюг: братишку, сестренку, изголодавшихся и несчастных.

— Может, он и не врал, — заявила я, разминая онемевшие ноги.

— Любишь людей?

— Варренов, — поправила я. — И их тоже — нет.

Вдалеке заухала сова. Я встрепенулась, но успокоилась, погрузившись в пляску рыжего с золотыми вкраплениями костра.

Утром всё изменится: будет раскалываться голова, свербеть в носу и жечь горло. Пока же так хорошо и уютно, что не хочется и думать о сне.

— Ты знаешь какие-нибудь легенды о ваших краях? — любопытно вопросила я.

— Да их много, — Всемил почесал лоб. — Так и не вспомнить.

— А я слышала сказки о существах ростом в три сажени. — Я придала голосу загадочности. — Якобы они пожирают несчастных путников, забредших в их пещеры. Надвое раздирают туловище и щелчком раскалывают голову.

— Великаны? Читал где-то, глупости. Если они такие высокие, то почему не видно их макушек? Это как с вивернами. По легендам — были, а на деле — никаких доказательств.

— Ну-у, не скажи-и, — провыла я. — Вдруг спят? Великаны. Виверн-то явно не существует.

Всемил лукаво посмотрел на меня, я недобро прищурилась в ответ.

И вдруг, прерывая умиротворение, на колени что-то спрыгнуло. Вцепилось острыми когтями в кожу, взвыло бесовским гласом. Я завопила от ужаса. Отшатнувшийся Всемил чуть не рухнул в костер. Лис подскочил и, широко распахнув глаза, выставил нож, готовясь к атаке.

— Что случилось? — гаркнул он.

— Не знаю, — я дрожала. — Что-то… Кто-то… Оно уползло…

Не так далеко, как хотелось бы. Рядом со мной, навострив уши, вздыбилось жуткое, черное чудище с длинным мышиным хвостом.

Спутники хохотали до слез. Около меня сидел кот. Кот по имени Кот. Животное решило, что угроза миновала, поэтому облизывалось, выгибаясь и вытягивая вперед левую лапу. Как он нашел нас в глуши? Отвратительное, мерзкое создание!

Но кот, потершись о мой «кокон», заурчал с такой нежностью, что у меня пропало желание подвешивать его за хвост.

Вот и собралась компания. Так тасует карты богиня судьбы. Если чародейка, то с котом. Если лес, то мрачный. А если я, то с целым ворохом личных неудач.

Вспомнилась песенка про веселого утопленника, любимая деревенскими детишками. Теперь я понимала его радость. Он уже умер. Ему нечего терять.

* * *

До утра мы не уснули. Мужской пол, состоящий из трех разномастных, но одинаково противных существ, долго насмехался и «пугал» меня. Я, взбесившись, пригрозила шутникам испепелением, но те растеряли веру в «могущество чародейки». В итоге я, как любая приличная девушка, просто обиделась и показательно ушла спать за соседние кустики. Вскоре, вздрагивая от шорохов и промерзнув до костей, решила, что на первый раз негодяев можно и простить.

А после рассвета сбылись худшие предсказания: глаза горели от солнечного света, звуки приносили нестерпимое желание утопиться, а непрерывное чихание вызвало новый припадок хохота у спутников. Вдобавок голод стучал по ребрам огромной костяной ложкой.

Хоть кто бы поинтересовался здоровьем. Нет, вру. Интересовались.

— Как себя чувствуешь? — ко мне присел встрепанный Лис.

— Плохо, — со слезами пробормотала расчувствовавшаяся я.

— М, это хорошо, — бездумно покивал варрен, не вслушиваясь в моё нытье. — Как обстоят дела с завтраком?

— Мне откуда знать? — подбоченилась я.

— Ну, ты — женщина, — Лис выдал глупую улыбку. Ему поддакнул сосредоточенный Всемил, пытающийся скатать простынь в трубочку, которая бы влезла в сумку.