Неудавшийся зачёт (СИ)

Баки лишь обиженно поджал губы, разворачиваясь в сторону двери. Обида душила изнутри и снаружи, заставляя пойти принять холодный душ, чтобы привести мысли в порядок. Он не ожидал того, что такое действительно настанет — когда бы они не ссорились, Марго никогда не просила напрямую его покинуть её, обычно кто-то из них покидал квартиру с громкими криками не более, чем на десять минут, но ради того, чтобы просто отойти и остыть, сейчас же в глазах девушки было что-то большее, чем просто озлобленность.

Через несколько часов на кухне чем-то аппетитно запахло, но Маргарет не спешила поддаваться такому соблазну, до последнего продолжая читать незаконченную книгу. Она так и не смогла решить, что делать дальше — простить, или серьёзно поговорить по этому поводу, предлагая сделать паузу в отношениях и просто отдохнуть друг от друга, но, к сожалению, второй вариант казался ей более привлекательным и подходящим. Дверь приоткрылась и в проёме показалась тёмная макушка Баки, а после он зашёл в комнату, развязывая фартук.

— Хватит на меня обижаться, пошли лучше ужинать, я жаркое с картошкой приготовил, твоё любимое, — он оставил лёгкий поцелуй на оголённом плече, но девушка при тесном контакте тут же повела им в сторону, вербально давая понять, что совершенно не желает общаться. — Марго, ведёшь себя, как ребёнок, пошли, — зачастую Баки всегда помогал этот способ, чтобы загладить свою вину, ведь она всегда любила вкусно покушать, а это блюдо находилось в списке одних из самых любимых.

— Профессор Барнс, отъебись от меня, пожалуйста, я не желаю с тобой разговаривать, — мужчина моментально изменился в лице, на котором желваки заходили необычайно быстро, и от переполняемой оскорблённости он отобрал у неё книгу, в которую Маргарет так упорно пыталась смотреть, и отбросил предмет куда-то в сторону.

— Я, блять, сказал, чтобы ты пошла ужинать, а не выёбывалась здесь и не играла из себя недотрогу. Разговаривать тебя со мной никто не заставлял. Мой руки и бегом за стол, но если через семь минут тебя там не будет, то пеняй на себя, — с этими словами Джеймс окончательно развязал фартук и так же бросил его куда-то в сторону, не обращая внимание на вызванное и нескрываемое недовольство у девушки.

Ужинали они в полной тишине, прерывая её лишь шуршанием кухонных приборов, ведь каждый не хотел переступать через свою гордость и поддаться, прося прощение. Они делали это каждый раз вместе, одновременно извиняясь друг перед другом, но на этот раз их холодная война сильно затянулась. Никто не желал уступать своей гордости, которая могла рано или поздно испортить их отношения окончательно.

Спать они ложились порознь, и хоть Барнс и пытался обхватить девушку за талию, притягивая к себе, она всё равно пыталась выбраться из его хватки, а тот не пытался насильно удержать. Засыпал каждый на разных сторонах кровати, отвернувшись друг от друга спиной.

Утром Маргарет проснулась от ощущения настойчивого взгляда на себе, и не ошиблась, когда открыв глаза увидела перед собой своего преподавателя. Джеймс стоял с букетом белых пионов и улыбался во все тридцать два, опираясь на тумбу, стоявшую напротив кровати, и наслаждался видом на спящую любимую девушку. Заметив, как она приоткрыла глаза, Барнс приблизился к ней, садясь на кровать. Марго безумно хотелось поломаться ещё, строя из себя недотрогу, но его обворожительная улыбка, облегающая литые мышцы чёрная майка, которая меньше, чем его размер одежды раза в два, и букет любимых пионов, от вида которых девушка сходила с ума, мешали трезво думать.

— Прости меня, — Джеймс прижался лбом к её, после чего ощутил на своих губах лёгкий, по-детски наивный поцелуй, и засмеялся прямо в губы Маргарет. Девушка приподнялась, принимая внушительных размеров букет, вдыхая приятный аромат цветов.

— Ведь знаешь, как прощение просить, жук хитрожопый, — она совершенно не заметила, как оказалась у мужчины на коленях, и в этот момент её шею начали покрывать мокрыми поцелуями, оставляя яркие метки собственника.

— Я ещё не закончил приносить свои извинения, малышка, поэтому просто наслаждайся, — выдохнул Барнс куда-то в шею, вновь засасывая нежную молочную кожу.

Его руки очень быстро проникли под ночную белоснежную сорочку, и он застонал от удовольствия, когда не обнаружил там нижнего белья. Увлечённые друг другом, они не заметили, как огромный букет упал куда-то вниз, пока Барнс подминал под себя Маргарет, задирая вверх тонкую шёлковую ткань. Его контраст рук придавал особых, совершенно непередаваемых ощущений: холодный метал, обжигающий девичью разгорячённую кожу, и живая ладонь, пробиравшаяся вверх по внутреннему бедру к самому сокровенному. Мужчина в порывах страсти успел стянуть с себя обтягивающую чёрную футболку и уже мокрыми поцелуями покрывал острые ключицы, вскоре возвращаясь к распухшим губам, с которых слетали тихие довольные стоны.