Неудержимая. 1000 км пешком по легендарному пути Камино де Сантьяго

Сегодняшнее мое путешествие было неприятным, словно энергетика тех людей, которых я вычеркнула из своей жизни. Чем дальше я шла, тем сильнее я возмущалась. Почему я попадаю в одну и ту же ловушку?

Такие темные мысли, которые я пыталась стряхнуть с себя, меня удивляли. Я не хотела об этом думать. Не хотела вспоминать все те отношения, которым я решила положить конец. Я уже отпустила этих людей. Я думаю, я могу простить их. Глубоко в сердце я понимала, что, если я их прощу, это самым лучшим образом скажется на моем душевном состоянии. Я уже их простила во многих отношениях и надеялась, что и они меня простили. Но, видимо, я недостаточно простила их, потому что я все равно злилась и была… как бы назвать это чувство? Разочарована. Именно так. Я была в них разочарована.

С такими мыслями я шла дальше, то и дело поскальзываясь, ругаясь и пытаясь не упасть с помощью моих палок на этом бесконечном спуске, который составлял весь мой путь на сегодняшний день.

Разочарование. Какая же в нем неприятная энергетика. Мне это напомнило преподавательниц из начальной католической школы, которую я посещала: они качали головами при малейшем нарушении порядка, будь то смех или неидеально написанная работа, и говорили: «Я так в тебе разочарована». Жуть!

В конечном итоге я начала чувствовать, насколько высокомерно быть «расстроенной». Действительно, кто я такая, чтобы иметь некий поведенческий стандарт, которому другие должны следовать? Кто я такая, чтобы быть «разочарованной»?

Я никогда открыто не обсуждала свои ожидания с кем-либо из моих друзей. Я просто полагала, что люди должны себя вести определенным образом (который, разумеется, определяла я), а если они так себя не вели, они меня очень разочаровывали. Я начала смотреть на отношения с людьми, с которыми я дружила (или «тужила», как выразилась моя подруга Мара из Чикаго), с новой стороны. Хотя я и была счастлива освободиться от этих отношений, я все равно понимала, что не имела права быть разочарованной в них.

Они просто были самими собой, и я не имела права думать, что я могу, должна или стану менять их. Внезапно я почувствовала себя заносчивой и лицемерной. Я осознала, насколько неприятным человеком я, должно быть, выглядела в их глазах. В сущности, мое к ним отношение было вроде: «Будь моим другом и живи так, как я тебе говорю, чтобы не разочаровывать меня».

Не то чтобы я когда-то говорила это или осознанно думала об этом. Нет. И все же, чем дальше шла, тем больше я понимала, что, хотя бы на бессознательном уровне, я подразумевала это и ожидала этого. Неудивительно, что такая дружба кончалась пощечиной мне. Такие отношения не были основаны на любви и принятии друг друга такими, какие мы есть.

Мы просто манипулировали друг другом, без слов заставляя потакать нашим неудовлетворенным потребностям, о которых мы не могли друг другу просто рассказать.

Я покачала головой, придя к этому неутешительному заключению, как вдруг повалилась с ног и скатилась на три метра вниз по горе. Бездыханно сидя в грязи, я глотнула воздух. «Я поняла. Мои отношения – словно мой сегодняшний путь, – сказала я вслух. – Неприятные, грязные, скользкие и размытые».

Я чувствовала облегчение от того, что выпустила этих людей из своей жизни и смиренно приняла то, что они, вероятно, чувствовали то же самое по отношению ко мне.

Правда, мне было грустно, что мы расстались по-плохому.

В тот момент своим сердцем я понимала, что никто из нас не был «плохим парнем» или «хорошим парнем». Мы просто пытались пробраться сквозь наши зыбкие отношения, учитывая то, что мы погрязли в своих стереотипах.

Встав, я попыталась найти равновесие и удостовериться, что я ничего не ушибла. С коленом все было в порядке. Зад болел, но не больше обычного. Я была в порядке. Мой спуск продолжился, а скользкая грязь все не заканчивалась. Легче не становилось ни на секунду. Больше всего меня огорчало то, что я все продолжала ударяться пальцами ног о носы ботинок, и поэтому я не могла сделать ни шагу, не чувствуя мучительную боль.

Пока я шла, я думала, что точно такие чувства я испытывала, будучи замужем за Патриком. Как бы мне ни хотелось простить его и себя заодно, все, о чем я могла думать – это боль, которую я испытывала, пока была его женой. Как и идя по этой жиже у меня под ногами, я никогда не чувствовала себя с ним в безопасности.

Я совершенно не доверяла ему себя.

Как только я об этом подумала, я снова поскользнулась и села в лужу, которая была мне по лодыжку. Грязь тут же затекла мне в ботинок и в носок. «Вот тебе и ответ, Соня, – сказала я вслух, то и дело ругаясь. – Ты вступила в грязь».

Промокшая нога меня раздражала. Когда же это закончится? Я хотела, чтобы боль прекратилась. Я хотела, чтобы путь закончился. Я хотела почувствовать твердую землю под ногами и иметь возможность отвести взгляд с тропы на секунду и при этом не попасть в ловушку какого-нибудь скользкого, шаткого камня и гравия под моими ногами. Это все, что я хотела, но, насколько я могла разглядеть, этому пути конец был еще не скоро.