Неудержимая. Моя жизнь

В четвертом круге я встретилась со Светланой Кузнецовой. Обстановка была напряженной еще до начала матча, потому что опять русская играла с русской – и кто из них будет лучшей, кто понесет знамя и так далее. Светлана была на несколько лет старше меня, ее отец был олимпийцем и тренером олимпийцев, а это кое-что да значит. Он с детства имел доступ к такому опыту, который нам приходилось приобретать годами тяжелейшего труда и многих поражений. Я участвовала в турнире с «уайлд-кард», но мне удалось удивить ее. Это становилось уже привычным делом. Я удивляла всех, особенно саму себя. Предполагалось, что для Кузнецовой это будет легкая разминка, потому что она любила контрактовать и доставала любой мой силовой удар, а у меня в молодости были серьезные проблемы с контратакой. Но то, что должно было выглядеть как разминка, превратилось в настоящий бой. Меня можно победить, но это всегда нелегко. Все решалось в третьем сете. Она выиграла матч, но это был один из тех редких случаев, когда поражение не раздавило меня. Более того, я чувствовала себя воодушевленной и даже вдохновленной. Это был один из тех странных матчей, когда проигравший уходит с корта более удовлетворенный, чем победитель, думая: «Я могу побеждать». А победитель думает: «Я в этом не уверен». В четвертьфинале Кузнецову выбила Жюстин Энен. В полуфинале Энен проиграла Серене Уильямс, которая в финале вновь победила свою сестру Винус и стала чемпионкой Уимблдона.

Я же добралась до второй недели Уимблдона, что для шестнадцатилетней девочки было колоссальным достижением. К четвертьфиналам безумие первых дней турнира сошло на нет. Игроки проигрывали и уезжали – Уимблдон менялся и становился спокойнее. Я хорошо помню, как последний раз в том году выходила из теннисного комплекса. Стояла тишина – корты, здания и дорожки были пусты. Днем, со всеми этими толпами, трудно рассмотреть сам Уимблдон, потому что видишь только людей. Но сейчас я его видела, действительно видела.

Было семь или восемь вечера. Помню, я обернулась и посмотрела назад, стараясь зафиксировать в памяти каждую зеленую веточку плюща на оградах и кирпичных стенах, каждую лужайку и ощущение того, насколько все кругом тихо и прекрасно. Я просто стояла, летели секунды, но окружающая атмосфера просто ошеломила меня. В самой глубине души я чувствовала необычность этого момента. Я не хочу сравнивать его с моими ожиданиями – потому что я ничего не ждала от Уимблдона. Никто и никогда не рассказывал мне о таком Уимблдоне. Ни мои тренеры, ни мои родители. Мой отец всегда говорил мне, что это вершина теннисного мира, на которой тебе обязательно захочется оказаться, но он никогда не пытался объяснить мне, почему. Или просто не мог найти для этого слов. Но теперь я хорошо понимала, что он имел в виду.

* * *

Свой первый профессиональный турнир я выиграла в сентябре. Это был Открытый чемпионат Японии. Бетси Нагельсен выиграла этот турнир в 1979 году, когда в нем впервые приняли участие женщины. В этом была какая-то особая симметрия. В финале я победила Анико Капрош[41], победила в третьем сете на тай-брейке, что было достаточно драматично для первой победы. Кроме того я выиграла последний турнир года – Белл Челлендж в Квебеке, и меня назвали «Новичком года» по версии WTA. Профессиональные победы оказались во многом похожи на то, о чем мне говорил мой отец. Ты поднимаешь над головой кубок, толпа приветствует тебя криками, но все это длится одно мгновение. А потом ты опять оказываешься на Богом забытом корте, на котором ты занимаешься бегом с ускорениями под жужжание комаров.

В профессиональном теннисе существует очень короткое межсезонье – такое короткое, что его можно воспринимать как шутку. Для женщин это период, грубо говоря, с конца октября до подготовительных турниров, которые предшествуют Открытому чемпионату Австралии в январе. А если говорить о действительно свободном времени, то это период, который продолжается два месяца, с Хэллоуина и до Рождества. Самый долгий период без тенниса, который я позволяю себе в это время, – это десять дней, потому что как только я отбиваю последний мяч этого сезона, я уже начинаю думать о том, как я могу улучшить первый мяч следующего. В 2003 году я провела эти два месяца в Лос-Анджелесе, работая с Робертом Лансдорпом практически каждый день. Мне необходимо было закрепить все, что я наработала в сезоне, улучшить каждый элемент моей игры, пусть и чуть-чуть. Кроме того, мне надо было стать сильнее, гораздо сильнее физически. Теперь я играла против взрослых женщин, хотя во многом я сама оставалась еще ребенком. Худенькие руки и ноги. Может быть, мне и было шестнадцать лет, но выглядела я на двенадцать.

Хотя я и стала зарабатывать кое-какие деньги, их все равно не хватало. Мы жили с родителями в тесной квартире с двумя спальнями на самой границе Торранса[42], и старались тратить как можно меньше.