Неудержимый мужчина

— Повтори.

— Ты хочешь, чтобы она вернулась? — по-другому спросила я.

— Хочу ли я, чтобы она вернулась?

— Да, ты хочешь ее вернуть?

Его брови сомкнулись вместе, пальцы еще сильнее вжались в мои бедра, прежде чем он спросил:

— Ты совсем спятила?

— Нет, — ответила я. — Она же настоящая красавица, мать твоих детей. И ты любил ее, поэтому женился. Я видела, как ты успокаивал ее и обнимал, и видела каким ты вернулся в дом после той сцены, ты выглядел так, будто тебя раздирали противоречивые чувства. Ты был не раздражен, не злился, не расстраивался, ты был смущенным, будто не знал, как поступить. Так что нет, Брок, я не спятила.

Его губы сжались, затем он низко произнес:

— Детка, я держал ее в своих объятьях, потому что, когда мать моих сыновей плачет крокодиловыми слезами, лучшее, что можно сделать, предоставить ей возможность выплакаться, чтобы потом уйти. Именно это я и сделал. И когда мы сталкиваемся опять же, с тем, что она мать моих сыновей, такая, какая уж есть, иными словами, она та женщина, которая будет хочешь не хочешь будет приходить в мой дом, и увидев там другую женщину на моей кухне, потеряет весь свой здравый смысл, решив, что кто-то претендует на своего бывшего, кого она считала только своей игрушкой, именно поэтому она начинает прокручивать различные планы игры в своей голове на, черт побери, дворе дома моей матери в, черт побери, Дня Благодарения, что, естественно, вызывает у меня противоречивые чувства. Я в замешательстве, потому что это означает, что все по другому дерьму, которое я изложил тебе ранее, мне, однозначно, необходимо, найти хорошего адвоката для того, чтобы убедиться, что мои парни не тратят все свое время на подлизывания и заискивания, не говоря о злости, которая просто струится из Оливии и, бл*дь ее мужике, который изменяет, по ее словам, их матери, если то, что она говорит вообще можно принять за правду или что-нибудь еще, и попытаться дать что-нибудь хорошее своим сыновьям за четыре дня в долбанном месяце.

И сказав все это, я спрошу тебя, что самое главное во всем этом? Ты и твой гребанный бывший? Мой отец при смерти и моя семья? Или мои сыновья в логове гадюки?

Хм. Это был хороший вопрос.

И у меня появился неприятный холодок на позвоночнике, судя по всему, я была не лучшей девушкой для своего горячего парня.

Пришло время разобраться в себе.

— Твои мальчики в логове гадюки, — ответила я ему, он снова медленно моргнул, и я пояснила:

— Дамиан когда что-нибудь сделает, тогда и разберемся. Твоя семья — взрослые люди, они тоже разберутся. Но твои сыновья бессильны в данной ситуации, и им нужна твоя помощь.

Он уставился на меня, а я продолжила:

— Извини, моя реакция была эгоистичной, мне следовало раньше подумать об этом, я поработаю над собой, но я женщина, и у женщин есть нечто такое… вообщем, когда появляются бывшие их мужчин, которые выглядят намного лучше, чем они, то… — Он еще раз медленно моргнул, параллельно сжав пальцы на моих бедрах, но я была в ударе, поэтому проигнорировала его движения. — Ты просто горячий парень. Мне следовало предположить, что твоя бывшая жена должна быть красавицей, но, если честно, своей красотой она застала меня врасплох. Как я уже сказала, буду работать над этим и постараюсь преодолеть. Но, в свою защиту, хочу сказать, судя по моему опыту, не многие мужчины откажутся от такой женщины, как она, и, даже, если учесть, что у вас не получилось, но ты все же был раньше таким мужчиной, одним из них.

— Тесс ... — начал он, но я его перебила:

— И, хочу еще сказать, ты смог уговорить своего брата вернуться в дом на обед, и я знаю, что у тебя дел невпроворот, но, как только ты разберешься с некоторыми проблемами, тебе необходимо выбрать время и поговорить со своим братом. Не о твоем отце или обо мне, ему нужно самому разобраться со своим отцом, и, в конце концов, я его уломаю, так что, ты тоже зря беспокоишься обо мне, тебе не следует этого делать, а поговорить с ним о Ленор. Она влюблена в него, и она хороший человек, милая, и, если он ее не любит, ему нужно порвать с ней и сказать честно об этом, также ему нужно вытащить свою голову из задницы, потому что, если он разобьет ей сердца, то след будет длиною в Денвер, это будет не круто с его стороны.

Когда я замолчала, Брок молча пялился на меня.

Молчание затянулось, а потом он спросил:

— Ты закончила?

— Ну, — начала я, — ага.

Затем он опять спросил:

— Ты думаешь, Оливия красивее тебя?

Я нахмурилась, и повторила:

— Ну... ага.

Он снова замолчал, глядя на меня.

— Брок… — начала я, но он прервал меня.

— Господи, неужели ты этого никогда не делала?

— Чего не делала?

— Никогда не действовала в своих интересах, не играла в игры.

Я стала раздумывать над его словами. Затем ответила:

— Нет.

Он покачал головой, его губы приподнялись, руки заскользили по моим ребрам, притягивая меня к нему. Я положила руки ему на грудь, когда приблизилась, Брок обнял меня.

Затем он заговорил, и как только он тихо сказал, я почувствовала уютную атмосферу, появившуюся в комнате.

— Хорошо, сладкая, это ужасно, но мне придется тебя просветить.

Ой-ой.