Неугомонное зло

— Извините, пожалуйста, за то, что побеспокоил вас. — Он замялся. — Просто… Картошечник и мне не дает покоя вот уже больше двадцати лет. Я никогда не забывал о нем. Мне не удалось поймать его после первого нападения, о котором нам стало известно, после нападения на Мэвис Коттер. И потому у него появились новые жертвы… Я считаю, что они на моей совести. Бремя ответственности давит на меня и не хочет отпускать. Чтобы схватить его, я готов идти по любому следу, даже сейчас. До свидания, миссис Джонс!

Дойдя до двери, он вдруг обернулся, потому что ему показалось, что она что-то сказала.

Линда вынула из миски фарш и стала раскатывать его в длинную колбаску.

Не поднимая головы, она тихо повторила:

— У него были руки человека, который привык к тяжелому труду.

— Вы уверены?

— Да! К тому же человека немолодого… Понимаете? Мозолистые, заскорузлые…

Когда Маркби возвращался к машине, старый Мартин Джонс по-прежнему возился в сарае, но заглядывать к старику суперинтендент не стал. Он не собирался покупать «средство передвижения». Маркби сел в машину, доехал до поворота. Неожиданно, вместо того чтобы повернуть налево, к деревне, он выкрутил руль вправо и проехал ярдов двести до того места, где заканчивался асфальт и начинался лес.

Заглушив мотор, Маркби откинулся на спинку сиденья и стал смотреть на деревья под ветром. Мередит, наверное, сейчас у Рут; они ждут его. Ему совсем не хотелось пить чай, есть торты и разговаривать. Его притягивал лес Стоуви — и спрятанная в нем тайна. А все-таки он прав! Смерть Эстер Миллар имеет отношение к старому, полузабытому преступлению. И только одного у него не было — доказательства. Добудет ли он его? И что хуже — совсем ничего не знать или о чем-то догадываться, но не иметь возможности доказать свою точку зрения? И почему убита именно Эстер? Если уж кто-то и должен был умереть, то, скорее, Рут Астон, местная уроженка?

Маркби вышел из машины, хлопнул дверцей и решительно зашагал к перелазу. Спрыгнул на сырую землю и втянул носом воздух, в котором ощущалось приближение дождя. Ветер так шумно завывал в кронах деревьев, что казалось, будто в лесу ревет какой-то зверь. Пришлось насильно гнать прочь мрачные мысли. Маркби с кривой улыбкой вспомнил свои слова, которые произнес в разговоре с Мередит: и тогда, и в сравнительно недавнее время в лесу обитал не дух, а человек. Маркби поднял воротник куртки и зашагал по узкой тропе между деревьями.

Когда машина Алана скрылась из вида, Мередит направилась к церкви. Дверь оказалась не запертой — сегодня Рут уже побывала здесь. Какая Рут храбрая! На крыльце Мередит обернулась и бросила взгляд на «Герб Фитцроев». Хотя на пороге никто не стоял, она заметила, как колышется занавеска. Она не сомневалась в том, что за ней следят, и решила, что заработала еще одну черную метку.

Она толкнула внутреннюю сетчатую дверь. В церкви было прохладно и пахло плесенью; в складках старых гардин и наверху, на выступах и изгибах, куда Рут не дотягивалась с тряпкой, скопилась пыль. На скамье, возле которой нашли Эстер, кто-то поставил вазочку с цветами. Скоро убийство Эстер станет еще одной местной достопримечательностью, войдет в историю; о нем будут рассказывать туристам.

Многочисленные каменные Фитцрои в париках показались ей какими-то сиротливыми, заброшенными и неуместными. Они напомнили Мередит обломки статуи из «Озимандии» Шелли. Все преходяще, подумала она. И славное имя, и богатство, и общественный строй, при котором помещики стояли на верхней ступеньке местной общественной лестницы. Она попробовала представить себе живого сэра Руфуса в парике: вот он важно вышагивает к своему постоянному месту, а местные жители подобострастно кланяются ему — большинство из них во всем зависели от него… А вот в еще более далеком прошлом злобный сэр Хьюберт умасливает епископа и предлагает в качестве выкупа построить церковь: «Ведь ничего лучше и придумать нельзя, верно, ваша милость?» А епископ, понимая, что сейчас можно требовать от Хьюберта всего, настаивает на том, чтобы новая церковь была большой, пышной, прекрасно оснащенной. Если вспомнить прошлое, убийство Эстер в церкви Святого Варнавы кажется даже органичным. Со временем все забудется. Как и прошлые страшные эпизоды, этот тоже станет достоянием истории.

Мередит вышла из церкви. Ветер растрепал ее прическу. Высокая, пышная трава между неухоженными могилами раскачивалась, как колосья в поле. Мередит повернула за угол и, задрав голову, посмотрела на Зеленого человека. Хотя резьба сильно пострадала от времени и непогоды, на каменном лице по-прежнему можно было прочитать злорадство. Мередит передернуло — то ли из-за страшной рожи, то ли из-за того, что ветер проникал под ее тонкую рубашку. Вдруг сзади донесся звук, который невозможно было спутать ни с шумом ветра, ни с шелестом травы, — чье-то хриплое, одышливое дыхание.