Неугомонный

– Я пока ни в чем не уверена, но очень надеюсь, что права и мы успеем.

Господи! Он одаренный! Его похитили в Джедде. Там же она приобрела акварели того начинающего художника. Прогресс конечно же налицо, но она готова была поклясться, что это одна и та же рука. Там изображение Кати. Здесь – их двоих. Причем была еще одна акварель с ними. Местность насквозь незнакомая, но это и не важно.

Вчера при посещении Бориса на квартире она еще обратила внимание на то, что его руки слегка испачканы красками, и заметила каплю на манжете рубашки. Слишком много совпадений. Как она могла не сопоставить этого раньше? Стоп. Сопоставлять пока было нечего. Все прояснилось вот только что.

Говорить Кате она ничего не стала, не стоит ее обнадеживать. Опять же, не хотелось усугублять размолвку, которая вроде как миновала. Одаренный – это меняет все! И почему этот идиот молчал? Рыцарь без страха и упрека. Ну вот зачем он молчал?

Сразу же по прибытии на яхту она отдала капитану приказ готовиться к отходу. Отправила Антона по адресу Бориса и заодно отдала распоряжение относительно галереи.

К сожалению, она оказалась права. Молодого человека дома не нашлось. Судно, на которое у него был билет, убыло еще утром. Ну да ничего. Их «Чайка» недаром носит свое имя. Яхта имеет легкий и стремительный ход. Так что беглеца они нагонят скоро. Главное – ничего не загадывать и не развеивать недоумение Кати и капитана. Рано. Пока слишком рано.

Борис закончил умываться и посмотрел на себя в зеркало. А ведь, пожалуй, пора обзавестись бритвой. Ему только пятнадцать, но уже пошел пушок. Если не брить, то выглядеть будет не очень.

Склонился над раковиной и вновь плеснул водой себе в лицо. Помогло не очень. В голове не то чтобы тяжесть, но ощущение такое, что она у него как деревянное полено. Что за дрянь его заставили вчера выпить? А вчера ли? Да без разницы. Наверняка Перфильев знал, что в него вливал, и это безопасно. Но все одно малоприятно. Это ощущение отупения…

Уж лучше похмелье. Тут хотя бы не так обидно, потому как ты знаешь, что по меньшей мере вчера тебе было хорошо. А так… Выпил. Отключился. Очнулся. И бог весть, где находишься. Только и того, что на корабле, рассекающем водную гладь. Легкую качку он ни с чем не спутает. Да и за небольшими иллюминаторами, в которые едва протиснется его голова, виден открытый морской простор. А, нет. Вон вдали появился какой-то остров.

Надо сказать, что опоили его дрянью куда более качественной, чем использовал Марсель. Его не вырвало, и вообще ощущения, далекие от того пробуждения. Хотя вырубает она не менее эффективно.

Одежда сложена на стуле. На столе в подставках – графин с водой и стакан. Рядом лежит его «Аптечка» в жестяном корпусе. Ничего режущего и колющего, что можно было бы использовать как оружие. Денег, кстати, также не оказалось, хотя пустой бумажник в наличии. В шкафу обнаружились его гардероб, чемодан и этюдник.

В дверь постучали. Ну надо же какие культурные похитители. Можно подумать, это он заперся изнутри, а не его заперли снаружи.

– Войдите, – тем не менее произнес он.

– Здравствуйте. Разрешите представиться. Неваляев Викентий Петрович, судовой врач, – произнес вошедший мужчина.

Лет пятьдесят, среднего роста, уже полнеющий, круглое лицо с усами и бородкой клинышком. В нагрудном кармашке – пенсне на золотой цепочке. И чего пижонить? Очки ведь куда практичней.

– Ну-с, как мы себя чувствуем?

Нацепил на нос пенсне, вооружился часами и, откинув крышку, взял Бориса за запястье.

– Голова тяжелая, как с похмелья. Ну или около того. А так в порядке.

– Н-да. Убойная штука. Я говорил Перфильеву, чтобы он был поаккуратнее. Вам вполне хватило бы и половинки пузырька. А так… проспали почти сутки. Ну-с, ничего страшного. Есть хотите?

– Имею такое желание, – под урчание живота признал Борис.

– Тогда прошу следовать за мной на ужин. И да, молодой человек, заберите, пожалуйста, вашу «Аптечку» и никогда не расставайтесь с нею. Кстати, весьма предусмотрительно с вашей стороны.

– Доктор, я спросить хотел. Модификатор привязан ко мне, но вот если меня приложит так, что я лишусь чувств, кто-нибудь сможет его использовать, чтобы меня излечить?

– Несомненно. Для этого достаточно приложить «Аптечку» к вашему телу. Причем совсем не обязательно к голому. Далее Эфир все сделает сам. И да, имейте в виду, в случае истощения организма модификатор сработает вполне штатно. То есть полностью восстановит вас, пролечив попутно все ваши болячки.

– Прямо бессмертие, – хмыкнул Борис.

– Ничего подобного. Болезни излечиваются, но это ни в коей мере не относится к изношенности самого организма. И если вы голодали, то голод никуда не денется, а будет все так же вас съедать. Хотя физически вы несомненно восстановитесь.

– Да даже эдак его запаса прочности хватит минимум на полтораста лет.

– Не скажите. Все это сугубо индивидуально. Образ жизни неизменно накладывает свой отпечаток на изношенность организма. В особенности нервное и умственное напряжение.

– Умственное?