Неугомонный

На все это у Бориса ушло едва ли с полминуты, после чего он вышел из подворотни и кивнул Артему: мол, уходим. Тот нервно сглотнул и поспешно двинул вверх по улице. Все же не так легко стражу закона оказаться по другую сторону. Для него это ведь не просто преступление, а фактически слом старой жизни и переход на другую сторону. И плевать, что там, в темноте остался не мальчик-одуванчик.

– Ты его не того? – явно нервничая, поинтересовался Артем, когда они отошли уже шагов на полста.

– За кого ты меня принимаешь? – не моргнув глазом, с самым искренним видом солгал Измайлов. – Никуда не денется, оклемается. Хотя и стоило паскуду грохнуть. С ножичком попер.

– Дай-ка гляну.

– Гляди, – с готовностью протянув оружие, согласился Борис.

Лезвие он обтер. Может, что и осталось в щелях рукояти, но такое рассматривать не под газовым фонарем. Но городовой его удивил. Вместо того чтобы ломать глаза, он выкинул лезвие и, поднеся к носу, потянул воздух.

– Кровь, – безапелляционно заявил Артем, вперив в парня осуждающий взгляд.

– Тогда заодно и вот это понюхай.

Измайлов достал из кармана бумажник, подозрительно блеснувшие часы и перстень с темным камнем. Даже в неровном свете фонаря было видно, что вещи явно дорогие и делать им у того типа нечего. Вот вторые часы – те да, куда проще. Не сказать, что карманные образцы в принципе дешевые, но эти все же не из желтого металла. И гравировки на них нет.

– Ты куда? – ухватив Артема за руку, удержал его Борис.

– Надо этого супчика сдать в полицию. Наверняка поутру станет известно, кого он подрезал. Да и надпись на часах. Я в языках не силен. Прочти.

– Не буду я ничего читать. И вообще, часы и перстень прихватил рефлекторно. Не хватало еще с полицией тут затеваться.

Забрал у городового добычу и забросил через ограду какого-то дома. Затем выпотрошил бумажник, в котором оказалось явно не пять фунтов, и отправил следом. Приметные вещицы им также без надобности. А вот часы урки оставил. Борис потерял свои во время купания или высадки на берег. В тот момент как-то не до них было.

– Кстати, не знаешь, что за марка? – извлекая большой черный револьвер, поинтересовался Борис.

Вот ни капли желания возбуждать у городового подозрения на свой счет. Когда наступит подходящий момент, он найдет способ как-нибудь его вырубить и пуститься в бега. Да тот же мак добавит в чай. Ни о чем более радикальном у него и мысли не возникло. Не для того он его спасал.

– Эвон как. При револьвере, а пошел с ножом. Стало быть… – недобро дернул щекой Артем, вновь глядя туда, где остался гопник.

– Пусть его. Пошли уж, – потянул его Измайлов. – Так что за револьвер?

– Наган.

– Это не наган, – машинально возразил Борис.

В прошлой жизни ему доводилось держать в руке этот револьвер и даже стрелять из него. Справедливости ради, из травматического. Но какая разница, если он был переделкой реального боевого оружия.

– Чего это? – уверенно произнес городовой. – Наган и есть, модель одна тысяча восемьсот семьдесят восьмого года. Стандартный револьвер бельгийского флота.

– О как. Тогда ладно.

Знакомый Борису образец, по идее, пока еще не появился. Он вроде как должен быть принят на вооружение одновременно с «мосинкой». А может, и не будет принят. Тут много схожего с его миром, но вот о той же пушке Дубинина он никогда не слышал. Хотя много ли он вообще знает?

Поселились они в меблированных комнатах. Это наиболее приемлемый вариант. Тем более что прятаться от стражей закона никаких причин. Сразу по прибытии они посетили полицейское управление, где представили бумагу, составленную шефом полиции Джордана. Там отреагировали ожидаемо спокойно. Дело-то житейское. Вся эта шпиономания еще впереди. Сейчас отношение к подобным коллизиям куда проще. Во всяком случае, в этом мире и в отсутствие большой войны.

На поверку в их распоряжении оказалась сумма в пятьдесят пять фунтов шесть шиллингов и десять пенсов. Вот теперь можно было не думать о заработке и подумать о бегстве. Подставить Артема под молотки начальства – это не живота лишить или калечить.

– Борька! Борька!

Измайлов даже поперхнулся пивом от неожиданности. Вот уж и впрямь мир тесен. Да еще насколько!

С утра они направились по магазинам обновить свой гардероб и купить разных мелочей. Носки, исподнее, носовые платки, бритва… Да много чего. Теперь на все это средства были. И еще останется. После трудов праведных завернули в таверну, чтобы пообедать и выпить по кружечке пива. И тут…

– Елисей Макарович, не может быть! – подскакивая со стула, радостно выпалил Борис.

– Ну, чертяка, рассказывай, какими судьбами тут оказался! – поздоровавшись и наблюдая за тем, как Измайлова тискают другие члены экипажа «Тюльпана», произнес боцман.

– Долго рассказывать, Елисей Макарович. А если коротко, то как повстречались на моем пути те клятые французы, так и скачу, как блоха на раскаленной сковородке. Кстати, паспорт-то мой цел?

– У Игната Владиславовича так и хранится, – кивнув, подтвердил Ковалевский, присаживаясь к ним за стол.