Неугомонный

Из холодильника Валландер достал тарелку с куском мяса. Вместе с половиной кочана цветной капусты получился обед. Когда сел к столу и развернул купленную по дороге домой вечернюю газету, ему подумалось, что на протяжении всей своей взрослой жизни он, помнится, всегда испытывал глубокое удовлетворение, когда удавалось поесть без помех, а заодно полистать газету. Однако на сей раз, едва открыв газету, он наткнулся на увеличенное фото с драматическим заголовком. Неужто глаза не обманывают? На фото было лицо автостопщицы. С растущим изумлением он прочел, что днем раньше она убила своих родителей в центре Мальмё, в квартире на Сёдра-Фёрстадсгатан, и с тех пор в бегах. Мотив преступления полиции неизвестен. Но жестокий убийца именно эта женщина, которую зовут вовсе не Карола, а Анна-Лена. Полицейский, чье имя показалось Валландеру смутно знакомым, описывал происшедшее как беспримерное насилие, исступленное бешенство, кровавую баню в маленькой квартирке, где проживала семья. Теперь полиция объявила женщину в розыск по всей стране. Валландер отодвинул и газету, и тарелку. Снова попытался внушить себе, что ошибается. Не может это быть та женщина. Потом придвинул телефон, набрал частный номер Мартинссона.

— Приезжай сюда, — сказал он. — Ко мне домой.

— Я купаюсь, с внуками, — ответил Мартинссон. — Может, отложим на потом?

— Нет. Дело не терпит отлагательства.

Ровно через полчаса машина Мартинссона зарулила во двор. Валландер уже стоял у калитки, ждал. Дождь перестал, прояснилось. Хорошо зная Валландера, Мартинссон не сомневался, что случилось что-то серьезное. Юсси, выпущенный из загона, скакал вокруг посетителя. С большим трудом Валландер заставил собаку лечь.

— Ты все же приучил его слушаться, — заметил Мартинссон.

— Более-менее. Идем на кухню.

Они вошли в дом. Валландер показал на фото в газете.

— Несколько часов назад я подвез ее до Хёэра, — сказал он. — Она упомянула, что направляется в Смоланд. Хотя, может, и соврала. Вероятность, что ее уже опознали по газетным снимкам вроде вот этого, весьма велика. Но начинать поиски надо, стало быть, в Хёэре.

Мартинссон смотрел на него во все глаза.

— Я точно помню, что не далее как в прошлом году мы с тобой решили никогда никого не подвозить.

— Сегодня утром я сделал исключение.

— По дороге в Хёэр?

— У меня там друг.

— В Хёэре?

— Ты ведь навряд ли знаешь про всех моих друзей и их местожительство. Почему бы одному из них не жить в Хёэре? У тебя же есть друг на Гебридах? Все, что я говорю, чистая правда.

Мартинссон кивнул. Достал из кармана блокнот. Ручка не писала. Валландер дал ему новую и накрыл полотенцем тарелку с едой, вокруг которой уже вились мухи. Мартинссон записал, как женщина была одета, что говорила, точное время. Он уже вооружился телефоном, но Валландер остановил его:

— Наверно, можно сказать, что сведения поступили в полицию от анонима?

— Я тоже думал об этом. Не скажешь ведь, что помощь беглой преступнице оказал известный истадский полицейский.

— Я не знал, кто она.

— Но ты не хуже меня знаешь, что напишут газеты, если правда выплывет наружу. В данном случае ты — желанная добыча на летнем безрыбье.

Валландер слушал разговор Мартинссона с Управлением.

— Позвонил неизвестный, — сказал Мартинссон в заключение. — Понятия не имею, где они добыли мой приватный номер. Но звонивший был трезв и безусловно внушал доверие.

Разговор закончился.

— Кто не трезв перед обедом? — кисло заметил Валландер. — Непременно надо было упоминать об этом?

— Когда мы возьмем женщину, она сообщит, что ее подвез незнакомый мужчина. Вот и все. Она не узнает, что это был ты. И другие тоже не узнают.

Валландер вдруг вспомнил, что она говорила кое-что еще.

— Она сказала, что до того места, где я ее подобрал, доехала на другой машине, но водитель начал к ней приставать. Я только сейчас вспомнил.

Мартинссон кивнул на газетное фото.

— Убийца ли, нет ли, а внешне симпатичная. Как ты сказал? На ней была короткая желтая юбка?

— Очень привлекательная. Если б не обгрызенные ногти. Не знаю ничего другого, что так быстро отбивает всякий интерес.

Мартинссон посмотрел на Валландера с удивленной улыбкой:

— Мы теперь редко говорим об этом. О женщинах, случайно оказавшихся у нас на пути. Раньше-то частенько их обсуждали.

Валландер предложил Мартинссону кофе, но тот поблагодарил и отказался. Проводив его, Валландер вернулся к прерванной трапезе. На вкус не ахти, но по крайней мере сытно. После обеда он долго гулял с Юсси, потом подстриг живую изгородь за домом, прибил на место перекошенный почтовый ящик. И все это время размышлял о рассказе Германа Эбера. Его так и подмывало позвонить Иттербергу, но он решил подождать до завтра. Надо подумать. Самоубийство превращалось в убийство, и произошло оно совершенно непонятным ему образом. Снова вернулось неприятное ощущение, что он что-то проглядел. И не он один, но все, кто так или иначе причастен к расследованию. Только вот что именно они все проглядели, он сказать не мог. Просто давняя интуиция, безошибочность которой начала было вызывать у него недоверие.