Неугомонный эльф

Напротив тотема был установлен устеленный шкурами и циновками помост, где уселись почетные гости. Карадор устроился впереди, вертя головой и сверкая глазами. Он был совершенно счастлив и разве что на месте не прыгал от восторга. Эльф то и дело порывался вскочить, чтобы начать принимать в обряде самое живое участие, но два альфара-стражника вежливо, но твердо давали понять, что ему отводится пока роль зрителя.

Довольно странно было видеть альфаров вооруженными. Несмотря на то что большая часть оружия была деревянная — с костяными наконечниками стрел и кабаньими клыками, которыми были утыканы дубины, — было заметно, что это грозное оружие. Железа почти ни у кого не было, разве что у старейшин и их сыновей на поясах болтались боевые ножи. Они как две капли воды походили на парные ножи, которые таскал на поясе Льор, разве что рукояти у них были выточены из рога и украшены затейливой резьбой.

Льор, по мнению Фрозинтара, вел себя еще хуже, чем Карадор. Юноша, сидевший сбоку от драура, не снимал рук с ножей и настороженно зыркал глазами из-под желтой челки. От него разило запахом страха, который ни при каких обстоятельствах нельзя демонстрировать перед лицом врага. Дать понять врагу, что ты его боишься, — внушить тому уверенность в своих силах. Как говорится, «верить в победу — значит, уже наполовину победить». А страх сковывает разум и ведет к непредсказуемым поступкам. О Покровители, неужели придется присматривать за двумя неоперившимися птенцами?

Столько же тревожных мыслей доставляла драуру и Седона. Юная альфара, напротив, была безмятежна и весела. Ей где-то раздобыли настоящее платье взамен мужской одежды, переплели волосы, одолжили украшения. И девушка преобразилась так явно, что Фрозинтар с неожиданной болью подумал, что Седона может от него уйти. На нее уже четверо молодых альфаров посматривают с восторгом и посылают ей улыбки. С любым из них она будет счастлива больше, чем с холодной нежитью, которой от нее нужна только энергия. Кроме того, она пока официально считается крепостной, а поселившись здесь, обретет свободу. Какая женщина откажется от тихого семейного счастья ради призрака?

Карадор был занят другими мыслями. Одним глазом посматривая на обряд, который происходил возле тотемного столба, другим он косил по сторонам и то и дело елозил на месте, словно сидел на колючках.

— Слышь, — развернувшись в очередной раз, пихнул он локтем Седону, — а у нас поесть ничего нету?

— Что? — встрепенулась девушка. Она во все глаза смотрела и во все уши слушала, как старейшина и две его помощницы-шаманки закликали дух Покровителя Рира. Оцепившие площадь альфары — многие при оружии — хором подпевали им в нужных местах и притопывали ногами, отбивая четкий ритм.

— У нас колбаски нигде не завалялось? — захлопал эльф ресницами.

— Вот это да! — не выдержала девушка. — И вы в такую минуту можете думать о еде?

— Я всегда о ней думаю. Ты что, забыла? Обязанность женщины в походе — кормить мужчину.

— Не мешай ей смотреть, — промолвил Фрозинтар. — Ну что за характер…

— Думаю, что во-от такусенький кусочек колбаски совершенно его исправит. — Карадор на пальцах показал какой.

— Ты вообще можешь не думать о колбасе?

— Могу, — с готовностью кивнул эльф. — Но не хочу.

Неизвестно, до чего бы они договорились — наверное, до производства колбас из эльфятины, — но в это время первая часть действа закончилась. У подножия тотема вспыхнул огонь. Шаманки отступили в сторону, и старейшина громко провозгласил:

— Сегодня, в ночь новолуния, в день рождения нового месяца, мы празднуем рождение новых семей! Сегодня невесты встретят своих женихов. Сегодня соединятся влюбленные сердца! Придите, юные девы! Приветствуйте невест!

Женщины в толпе заголосили, выкрикивая имена, и из задних рядов одна за другой стали проталкиваться девушки-альфары. Стройные, невысокие, изящные и гибкие, они были одеты в длинные юбки с разрезами до бедра, расшитые бисером и цветными нитями и при каждом шаге открывавшие их босые ножки. Выше талии были прикрыты только их груди, на шеях, в ушах, на запястьях и щиколотках при каждом движении звенели браслеты и ожерелья из янтаря, серебра и меди. В распущенных волосах мелькали цветы. Одни девушки скромно улыбались, потупив взоры, другие вышагивали с гордо поднятыми головами, третьи были серьезны и напряжены, четвертые то и дело косили по сторонам и весело хихикали. Были тут совсем юные особы, но две или три оказались довольно зрелыми — видимо, свадьбы им пришлось ждать дольше обычного.

— А что прекрасная дева? Не желает присоединиться к своим сестрам? — послышался поблизости мелодичный голос.

Фрозинтар и Седона встрепенулись одновременно — какой-то молодой альфар остановился возле помоста и посматривал на них снизу вверх, протягивая девушке руку.

— Нет, не хочу, — краснея и смущаясь под его пристальным взором, пролепетала Седона. — Я не знаю, что там будет происходить…

— О, всего лишь танец. Невесты танцуют для своих женихов! — Альфар улыбнулся еще шире.

— Она не танцует, — холодно отчеканил Фрозинтар, накрывая своей лапищей ладошку альфары.