Неугомонный Носир

Подходя к загону, я услышал возбуждённые голоса. Спорили гости и Кобил-лайлак. Пулод-амак молчал. Увидев меня, он сказал, обращаясь к приезжим:

— Это Гайрат, сын того самого чабана. Я посылал за ним в школу.

— Очень хорошо, — отвечали гости, отворачиваясь от Кобил-лайлака. — Кажется, он неплохой парень. Пусть он скажет правду.

— Я этого паренька знаю, — стал нахваливать меня Пулод-амак. — И учится неплохо, и отцу чабанить помогает. Наверно, и в комсомол собираешься вступать?

— Да, — отвечал я, не поднимая головы.

— Помни, сынок, что комсомолец должен говорить только правду, — сказал мне один из гостей.

Затем Пулод-амак — будто я не знаю, для чего явились сюда эти люди! — рассказал мне о цели приезда соседей.

Я ещё и рта не успел раскрыть, как встретился со злобным взглядом Кобил-лайлака. Он словно говорил: «Будь осторожен! Не забывай о моём вчерашнем наказе!»

Наступила тишина. Вижу, все смотрят на меня. Все ждут, что я скажу. У меня даже в горле пересохло от волнения.

Я начал с того, как прошлой весной мой отец рассорился с председателем и пригнал баранов в колхозный загон.

— Правильно, правильно, племянник! — хлопнул меня по плечу Пулод-амак. — Рассказывай всё подробно.

Ободрённый его словами, я продолжал рассказывать как по-писаному. Когда же очередь дошла до Полвона, о том, как он пристал к моей отаре в степи, Кобил-лайлак беспокойно заёрзал. Ему не стоялось на месте. Он то прикусывал нижнюю губу, то передёргивал плечами, будто спрашивал меня: «Да что ты мелешь?» Однако я не обращал внимания на Кобил-лайлака и рассказал всё, как было.

— Молодец, племянник! — похвалил меня Пулод-амак.

Гости тоже повеселели — чуть на руках меня не качают!

— Спасибо твоим родителям за то, что воспитали тебя честным человеком, и твоим учителям спасибо, — сказал Бердимурод.

А Кобил-лайлак пыхтел, как закипевший самовар. Ему нечего было сказать, вот он и злился.

— Товарищ председатель, — обратился к Пулод-амаку Бердимурод. — Гайрат рассказал правду. Что теперь скажете вы?

— А вот что, — задумчиво произнёс Пулод-амак. — Пусть Полвон, то есть Кашко, ваш пёс. Но я боюсь одного — сегодня вы уведёте пса, а завтра могут явиться с претензиями из других колхозов. А что я скажу им? Я не совсем понимаю, как это Кашко мог оказаться в наших краях, за сто километров от родного кишлака.

— Совершенно верно! — оживился Кобил-лайлак. — Вы не тяните, председатель. Я утверждаю: Полвон наш пёс!

— Как бы там ни было, — продолжал Пулод-амак, — но мне должны быть представлены доказательства, что это именно ваш пёс.

— Какие вам нужны доказательства? — спросил Бердимурод. — Жаль, что пастушьи собаки не имеют паспорта. Будь у Кашко паспорт, мы тут же вам представили бы его.

— А паспорт и не нужен, — улыбнулся наш председатель. — Пусть хозяин вашего Кашко объяснит, где он потерял пса. И если его рассказ совпадёт с тем, что здесь говорил Гайрат, — пожалуйста, забирайте своего Кашко.

— Председатель дал дельный совет, — взглянул Бердимурод на своего спутника. — Больше того, мы привезём сюда самого Иброхима-чабана. Сейчас он болен, потому-то и не смог приехать сам.

— Вот это другой разговор, — сказал Пулод-амак. — Тогда всё станет ясным.

РАССКАЗ О ПУТЕШЕСТВИИ В ПОЕЗДЕ

Мы с Носиром по-прежнему после уроков уходили на ферму. Теперь мы выхаживали двух недавно осиротевших ягнят. Ягнята окрепли и стали очень озорными. У этих малышей был прекрасный аппетит. Едва завидев нас, ягнята, смешно взбрыкивая, бежали нам навстречу.

Сегодня мы принесли им ковш овечьего молока из соседнего загона. Ягнята тут же накинулись на еду и быстро опустошили ковш.

— Смотри, кто идёт! — вдруг подтолкнул меня Носир. — По-моему, это за Полвоном.

Я вздрогнул и обернулся. Так и есть, снова приехали гости из соседнего района.

Но на этот раз спутником Бердимурода был полный длиннобородый старик. С ними шли Пулод-амак, Кобил-лайлак и ещё несколько человек. Они направились прямо к отаре, которая паслась сейчас у подножия холма. Эту отару охранял Полвон.

Мы с Носиром быстро потащили своих питомцев в загон, а сами помчались вслед за приезжими. Скоро мы догнали их.

Моё внимание привлёк длиннобородый старик. Он сильно напоминал отца Шерали — Аликула-чабана. Такая же борода, те же усы. Из разговоров я понял, что это и был тот самый Иброхим-чабан. К группе подошёл и поздоровался один из наших чабанов.

— Где Полвон? — спросил у него Пулод-амак.

— Да, наверное, на той стороне отары, — отвечал чабан.

— Ну-ка, старик, — Пулод-амак пристально взглянул на Иброхима-чабана, — проверь-ка. Если пёс твой, он узнает голос хозяина.

— Конечно, узнает, — уверенно отвечал Иброхим-чабан. — Я немало сил и труда потратил, пока взрастил его.

Сказав это, старик приложил ладонь ко лбу. Сначала он внимательно всматривался вдаль, затем громко, во весь голос, позвал своего Кашко.

Мы все замерли: «Сейчас всё решится!» Старик перевёл дыхание и позвал ещё раз.