Неугомонный

— Я вроде говорила, — заметила Лиза Хальбинг; ярко накрашенная, она прятала лишний вес под просторной рубашкой навыпуск. Было ей лет тридцать, и внешне она напоминала Линду, хотя та никогда бы так не намазюкалась. — Я работаю для разных газет. Когда есть хороший материал, выбираю, кто лучше заплатит.

— Стало быть, сейчас хороший материал именно я?

— По десятибалльной оценке, вы, пожалуй, тянете на четверку. Не больше.

— А если б я застрелил официанта, тогда сколько?

— Безусловно, десятка. И анонс с крупной черной шапкой.

— Как вы узнали?

Фотограф постукивал пальцами по камере, но слово держал. Лиза Хальбинг по-прежнему холодно улыбалась.

— Вы же понимаете, на этот вопрос я отвечать не стану.

— Ясное дело. Полагаю, наводку дал официант из ресторана.

— Вообще-то нет. Но больше я на вопросы не отвечаю.

Впоследствии Валландер решил, что проговорился кто-то из его коллег. Кто угодно, возможно, даже сам Леннарт Маттсон. Или, скажем, дознаватель из Мальмё. Интересно, сколько заплатили за информацию? Все годы, что он служил в полиции, утечки были вечной головной болью. Но до сих пор он ни разу не бывал их жертвой. Сам никогда к журналистам не обращался и не слыхал, чтобы кто-нибудь из его ближайших сотрудников поддерживал такие контакты. Но, собственно, что ему известно? Если вдуматься, то с полной уверенностью — ничего.

Тем же вечером он позвонил Линде, предупредил насчет завтрашней газеты.

— Ты сказал, как все было?

— По крайней мере во лжи меня никто обвинить не может.

— Тогда порядок. Они ведь охотятся за ложью. Раздувают сенсацию, но скандала не получится.

Ночью Валландер спал плохо. Наутро ожидал шквала телефонных звонков. Но позвонили всего двое: Кристина Магнуссон, возмущенная, что инцидент так непомерно раздули; а немногим позже — Леннарт Маттсон.

— Плохо, что вы сделали заявление, — с упреком сказал он.

Валландер рассвирепел:

— А как бы поступили вы сами, если б у вас на пороге стояли фотограф и репортер? Люди, подробно осведомленные о случившемся? Захлопнули бы дверь? Или стали бы врать?

— Я думал, вы сами к ним обратились, — неубедительно вякнул Маттсон.

— Тогда вы глупее, чем я думал.

Валландер грохнул трубку на рычаг и выдернул штепсель из розетки. Потом по мобильному позвонил Линде, сказал, чтобы в случае чего звонила по этому номеру.

— Едем с нами.

— Куда?

Дочь удивилась:

— Разве я не говорила? В Стокгольм. Отцу Ханса исполняется семьдесят пять. Едем!

— Нет, — ответил он. — Я останусь здесь. Нет у меня настроения праздновать. Хватит одинокого вечера в ресторане.

— Мы едем послезавтра. Подумай пока.

Вечером, укладываясь спать, Валландер был уверен, что никуда не поедет. Но утром передумал. За Юсси присмотрят соседи. И, пожалуй, совсем неплохо на день-другой исчезнуть.

На следующий день он вылетел в Стокгольм; Линда с семьей поехала на машине. Остановился Валландер в гостинице напротив Центрального вокзала. Листая вечерние газеты, он увидел, что его история уже перекочевала на более скромное место. Необычайно наглое ограбление банка в Гётеборге, при котором четверка грабителей нацепила маски квартета «АББА», — вот главная новость дня. Невольно он подумал о налетчиках с благодарностью.

Этой ночью в гостиничном номере он спал на редкость спокойно.

4

День рождения Хокана фон Энке отмечали в банкетном ресторане, который был снят в Юрсхольме, богатом предместье Стокгольма. Валландер никогда в жизни там не бывал. Линда заверила его, что выходного костюма будет вполне достаточно. Фон Энке терпеть не мог смокинги и фраки, но, с другой стороны, любил разного рода мундиры, какие носил долгие годы службы на флоте. И при желании Валландер, конечно, может надеть полицейскую форму. Однако он предпочел костюм. В теперешних обстоятельствах форма не вполне к месту.

Почему я согласился поехать в Стокгольм? — подумал Валландер, когда поезд-экспресс из Арланды прибыл на Центральный вокзал. Наверно, лучше бы уехать куда-нибудь в другое место. Порой он ненадолго ездил в Скаген,[6] где с удовольствием бродил по пляжам, посещал Художественный музей и бездельничал в одном из пансионов, в котором останавливался без малого три десятка лет. Именно в Скаген он отправился, когда много лет назад думал уйти из полиции. Но теперь уж ничего не поделаешь, он здесь, в Стокгольме, чтобы принять участие в юбилейном торжестве.