Неуязвимый (ЛП)

– Мы можем пойти прямо в диспетчерскую, - говорит Бен. - Будет пара парней на дежурстве, но мы сможем удивить их и подчинить довольно легко. Там компьютеры, значит мы можем скопировать файлы, которые нам нужны. Оттуда мы сможем открыть клетки и освободить любого из рабов. Вероятно, там будет где-нибудь между двадцатью и тридцатью человек, и мы можем переместить их сюда с нами.

Барклай считает, что это такой же хороший план как любой другой.

Второй шаг - Сесиль. Мы узнаем, где она находится, и спасем ее. Надеюсь, ее местоположение будет в файлах, которые мы украдем в шаге номер один.

Шаг третий связан с АИ. Мы будем иметь доказательства о Меридиане и его действиях. Если бы это было обычным случаем, то Барклай подал бы документы, собрал бы рабочую группу, и они арестовали бы всех. Но это не так. Значит, надо передать доказательства кому-то там наверху, в незамешанности которого мы можем быть уверены.

И прямо сейчас это очень короткий список.

Нам нужны файлы из центра обработки, чтобы помочь с этим.

Когда Барклай переходит к мелким деталям, мы все больше склоняемся к нему, чтобы убедиться, мы понимаем правильно.Пару раз Элайджа задает вопросы и Барклай повторяет свою мысль другими словами. В других случаях он выдвигает свои собственные предложения, как те, где мы должны ворваться в АИ и рыться по их файлам, чтобы выяснить кто замешан, или пойти за Меридианом сами, оба из которых не закончатся хорошо.

Через некоторое время я понимаю, что Бен настолько близко ко мне, что мы почти соприкасаются. Мы на расстоянии дюйма друг от друга и каждый раз, когда он двигается, я уверена, что он собирается протянуть руку к моей руке или бедру. Воздух в пространстве между нами наэлектризован.

Но независимо от того, сколько раз мое сердце замирает, или стучит сильнее, он не трогает меня.

Что хуже, я не знаю, хочу ли этого.

02:11:17:49

Я нахожусь на крыше здания, когда Бен приходит, чтобы увидеть меня.

Мы уже прояснили этот план настолько, насколько могли. Мы выходим около трех часов ночи, потому что ночью лучший шанс войти и выйти живыми.

Несмотря на то, что я рассказала о своем двойнике и тот факт, что она вряд ли пойдет куда-либо еще, Барклай не доверяет ей достаточно, чтобы оставить ее в покое. Даже когда мы спим. Он обещал, что что-нибудь придумает, куда-нибудь переправит ее, пока мы не уйдем. Но сейчас он втащил еще три кровати в ее комнату так, чтобы мы впятером могли лечь и спать.

В этом нет ее вины, и я не виню ее за то, что бы ни происходило сейчас между мной и Беном - по крайней мере, логически я не могу. Но я точно не хочу проводить время в одной комнате с ней больше, чем конечно должна. Даже лишнюю минуту.

Она заставляет меня чувствовать себя...переполненной.

Когда я нахожусь в этой комнате с ней, то будто не могу двинуться, не задев кого-либо или не врезавшись в них - это будто все находятся в моем личном пространстве.

Ее присутствие душит.

Вместо того, чтобы сидеть там и притворяться, что это нормально, я брожу вокруг. Но пустые больничные койки, облупившаяся краска и отсутствие чего-либо живого это последнее, что мне нужно.

Затем я нашла крышу.

Я никогда не понимала, что там может быть столько звезд. Единственный другой свет - полная луна и какой-то слабый красный свет вдалеке.

Я сижу на краю крыши, свесив ноги за бортик, когда слышу как петли двери скрипят. - Не дай ей захлопнуться, - говорю я, предполагая, что это Барклай. - Она блокируется изнутри.

– Понял.

Это голос Бена, и я замираю при звуке его, мое сердце набирает скорость, стуча сильнее в моей груди, как будто это напрягается, чтобы узнать собирается ли он выйти или просто снова исчезнет внутри.

Я задерживаю дыхание пока жду.

И внезапно он около меня, садится рядом со мной. Мы совсем не касаемся, но я могу чувствовать теплоту его тела рядом с собой.

– Я задавался вопросом, куда ты пошла, - говорит он.

– Мне просто нужно немного воздуха.

Он кивает. Я чувствую движение рядом с собой.

Я ничего не говорю, а Бен кажется довольным тишиной. Я не уверена, сколько времени проходит так - мы вдвоем, бок о бок, но все же так далеко.

Когда он наконец прерывает молчание, то говорит, - Эти красные огни там...

– Что насчет них?

– Это деревья.

– Деревья?

– Я проверял их несколько ночей назад, - говорит он. - Они действительно близки к одной из атомных электростанций, которая была выведена из строя. Последствия от этого фактически в конечном итоге уничтожили всю эту территорию. Радиация там все еще так сильна, как триста тысяч раз, что может убить человека, или больше, что деревья светятся в темноте, потому что они впитали так много.

Я не спрашиваю откуда он знает это. Мне отчасти нравится то, что он делает, потому что это напоминает мне о парне, который сидел рядом со мной на английском всего несколько месяцев назад, о парне, который поменял мой класс Физики, потому что это было хорошее место для нас.

Но это не то, что я хочу ему сейчас сказать. Начало положено, но я просто хочу чего-то...большего.

Более реального. Более значимого.

Просто большего.