Неуютная ферма

– И я буду сохранять свою индивидуальность, как ты советуешь. Не стану выщипывать брови, сидеть на диете и не заведу себе двадцатилетнего любовника. Я очень признательна тебе, моя нюнечка. Какой милый пустячок прислать тебе из Парижа?

– Шкатулку для рукоделия, пожалуйста, моя совсем старая, – быстро ответила Флора. – Но вы можете, если хотите, оказать мне еще одну любезность. Какое зло причинил Амос моему отцу, Роберту Посту? И о каких моих правах говорила Юдифь? Я чувствую, что не могу отпустить вас в путешествие, не задав этих вопросов.

Тетя Ада посерьезнела. Она оглядела кухню и с удовлетворением убедилась, что все увлеченно едят и разговаривают, ничего больше не замечая. Затем положила морщинистую ладонь на прохладную руку Флоры и притянула племянницу к себе, так что обе они оказались скрыты под Флориной шляпкой, и быстро зашептала. Это длилось несколько минут. Сторонний наблюдатель не заметил бы особых перемен на заинтересованном личике Флоры. Наконец шепот умолк. Флора подняла голову и спросила:

– Так что было с козой? Она умерла?

Однако в это мгновение тетю Аду отвлекли Эльфина и Дик. Они подошли в сопровождении Адама. Вопрос Флоры остался неуслышанным, а повторить его в присутствии других она не решилась.

– Бабушка, Адам хочет перебраться к нам в Откутюр-Холл и смотреть там за коровами, – сказала Эльфина. – Можно? Мы были бы очень рады. Он ведь знает о коровах все.

– Разумеется, дорогая, – любезно ответила тетя Ада. – Но кто будет заботиться о Невезухе, Неумехе, Неряхе и Нескладехе, если Адам их покинет?

Пронзительный крик вырвался из груди Адама. Он рванулся вперед, ломая узловатые руки.

– Нет, не говорите так, миссис Скоткраддер, мэм. Я заберу их с собой, всех четырех. В Окотень-Холле хватит места нам всем.

– Это похоже на финал первого акта водевиля, – заметила тетя Ада. – Что ж, забирай их всех, если хочешь.

– Бог да благословит вас, миссис Скоткраддер, мэм, – проговорил Адам и побежал сказать коровам, чтобы те готовились сегодня же перебираться на новое место.

– Так что было с козой? И как насчет моих прав? – спросила Флора, на сей раз громче. Она должна была во что бы то ни стало получить ответ.

Бесполезно! Миссис Кречетт-Лорнетт выбрала это самое мгновение, чтобы подойти к тете Аде и сказать, как она сожалеет, что миссис Скоткраддер отбывает так скоро и в это лето они не увидятся, но миссис Скоткраддер обязательно должна отобедать в Откутюр-Холле сразу по возвращении. Тетя Ада сказала, что да, очень жаль, и да, всенепременно.

Так что вопрос Флоры остался без ответа – теперь уже навсегда. Зловещее гудение самолетного мотора перекрыло гул разговоров, а младший член джаз-банда (который убежал на бобовые грядки, потому что его рвало от чересчур большого количества крабовых котлет), позабыв тошноту, вбежал с криком, что на Крапивное поле падает аэроплан.

Все ринулись смотреть, за исключением миссис Кречетт-Лорнетт, Флоры, молодоженов и тети Ады. В начавшейся суете – надо было надеть на тетю Аду шлем, а потом все обнимались, обещали писать друг другу письма и встретиться в Откутюр-Холле на Рождество – Флора не могла задать вопрос в третий раз. Это было бы невоспитанно. Ей оставалось отречься от своих неведомых прав и смириться с тем, что она никогда не узнает судьбу козы.

Все высыпали на поле проводить тетю Аду. Авиатор (смуглый и мрачный молодой человек) вынужден был с заметным нежеланием съесть кусок свадебного торта. Все стояли вокруг самолета, смеялись и разговаривали. Ирод Муривей разбил о пропеллер чей-то бокал с шампанским.

Наконец тетя Ада забралась в кабину и, плотнее надвинув шлем, благожелательно глянула сверху на ошеломленных Скоткраддеров. Флору, стоявшую совсем близко к аэроплану, она похлопала по плечу и еще раз тихо поблагодарила за эту удивительную перемену.

Флора мило улыбнулась, хотя все же немного жалела, что не узнает про козу и права.

Пропеллер начал вращаться. Аэроплан задрожал.

– Трижды ура тете Аде! – воскликнул Урк, подбрасывая в воздух шапку из меха водяных крыс.

На третьем «ура!» аэроплан покатился вперед и оторвался от земли.

Он пролетел над живой изгородью, поднялся до верхушек вязов, затем еще выше. Тетя Ада, обернувшись через плечо, улыбалась и махала рукой. Так, с улыбкой, она и унеслась от Скоткраддеров в небеса.

– А теперь идем назад и выпьем еще, – предложил Ральф Пент-Хартиган, чуть панибратски, но мило беря Флору под руку. – Дик и его благоверная отбывают через полчаса. Их аэроплан заказан на три тридцать.

– Ну вот, все только и делают, что улетают, – с легким раздражением проговорила Флора. – Пойду помогу Эльфине переодеться.

И пока все остальные на кухне доедали остатки угощения, она поднялась к Эльфине и помогла той надеть синий дорожный костюм. Эльфина была очень счастлива и вовсе не плакала и не нервничала.

Она нежно обняла Флору, в тысячный раз поблагодарила ее за доброту и торжественно пообещала ни в чем не отступать от Флориных советов. Та вручила Эльфине «Высший здравый смысл» с подобающей дарственной надписью, и они, держась за руки, спустились на кухню.