Неуклюжая Анна

— Когда я в первый раз надел очки, — принялся вспоминать доктор Шумахер, — весь мир вдруг стал таким чудесным. С кучей всякой всячины вокруг, о которой я даже и не подозревал… Позволите мне подвезти вас домой, мисс Зольтен?

"Он всё знает про очки, ему ничего объяснять не надо, — подумала Анна. — Он знает, как я счастлива".

Она задумалась, соглашаться ли ей, мама всегда говорила, что они не должны ни с кем ездить, но, взглянув на доктора, сказала:

— Конечно. С удовольствием.

— А ты, Эллен? — спросил доктор.

— Нет, мне ещё надо тут побыть. Спасибо за предложение.

— Тогда увидимся в восемь.

Анна, надевавшая пальто, чуть не пропустила этот разговор мимо ушей, но внезапно вспомнила слова Изабеллы.

У мисс Уильямс и доктора Шумахера — роман!

Анна была даже довольна, что Изабеллы нет рядом. Ей не хотелось ничего обсуждать. Сначала надо было всё хорошенько обдумать.

Девочка и доктор ехали в молчании, но это их не тяготило. Он никогда не приставал к ней с обычными взрослыми вопросами.

— Корзинка получилась просто замечательная, Анна, — наконец произнёс он. — Ты можешь собой гордиться.

И только выходя из машины, она сообразила, что надо его поблагодарить. Она даже пригласила его зайти, хотя родителей не было дома. Мама всегда приглашала людей зайти, во всяком случае, во Франкфурте.

— Не сегодня, малышка, — улыбнулся доктор.

Анна вошла в дом, напевая про себя. Он назвал её «малышка», совсем как папа. А ещё раньше "невесомой, как перышко", и "нелёгкой задачкой".

"У него волосы седые, он, наверно, слишком старый для мисс Уильямс", — решила Анна.

Тут она вспомнила о своей столь небывалой красы корзинке и вмиг позабыла и доктора, и учительницу. Девочка медленно поднималась по лестнице, неся в груди рождественский секрет. Только бы ей не проговориться.

Время ползло медленно, как черепаха, но вот, наконец, настал последний день занятий, день накануне Рождественского Сочельника.

В этот день Анна несла корзинку домой, прижимая к груди нежно, как новорождённого младенца.

Шагая домой, она вспоминала, как Изабелла до слез смеялась, разглядывая картинки словаря, а Бен просто замер, не в силах вымолвить ни слова, пока читал стихотворение.

— Можно, я его на доску повешу? — спросила мисс Уильямс.

И Бен, и Анна густо покраснели. Бен согласно кивнул.

— Наша малявка просто гений, — произнес с гордостью Бернард, будто это была его личная заслуга.

Тут она вытащила резинки.

— Ох, Анна, — только и вздохнула мисс Уильямс, а потом расхохоталась, как до того Изабелла. — Ты хочешь навсегда лишить меня покоя?

Анна покачала головой, на щеках показались обе ямочки.

— Поосторожней с этой малявкой, — предупредил Бернард, — она становится настоящей канадкой.

— А я и есть канадка, — ответила Анна.

Она оставила марципановую пастилку на учительском столе, когда мисс Уильямс на минутку вышла из комнаты. Учительница не сразу заметила подарок. Анна была рада, ведь подарочек такой маленький.

Подарок для доктора Шумахера всё ещё дома. Наверно, папа сумеет помочь — может, они смогут вместе положить подарок в почтовый ящик доктора.

Вот она уже почти дома. Девочка покрепче прижала к себе корзинку и беспокойно оглянулась, не видно ли братьев и сестер. Фрида счищала снег у соседского дома. У Анны даже дыхание перехватило, но Фрида и не взглянула в её сторону.

Дома все были слишком заняты, чтобы обращать на неё внимание. Никто не заметил прошмыгнувшую по коридору и наверх по лестнице Анну. Она старалась двигаться, как обычно, но ноги её сами собой пускались в пляс. Девочка задёрнула занавеску, наклонилась и засунула драгоценную корзинку под кушетку.

Анна была невероятно счастлива, но спускаясь вниз, пыталась идти медленно. Столько времени хранить секрет, неужели её не хватит ещё на один день?

В тот вечер Руди вернулся домой очень поздно. Гретхен заперлась в комнате и неистово что-то довязывала. Близнецы шептались в уголке. Мама и папа казались усталыми, но очень довольными. Анна наблюдала за родными и ждала завтрашнего дня. Она даже начала считать оставшиеся часы.

Никак не меньше суток!

На следующий день родителям всё равно придется работать, хотя это и утро Рожественского Сочельника. Они, наверно, вернутся поздно, а значит, и ёлку не зажгут до восьми вечера. Может, даже до девяти!

Мама разбирала елочные игрушки, привезённые из Франкфурта. Некоторые из них разбились в дороге. А ангелочек — не разбился ли? Нет, мама держит игрушку в руках.

Анна поняла, что больше не силах ждать. Не говоря никому ни слова, она разделась и легла в постель. Если не лежать тихо, повернувшись лицом к стене, потрясающий секрет непременно выйдет наружу — терпеть больше нет мочи.

"Только один день, — повторяла она про себя, — только один день".

Но ей не удалось уснуть, пока часы не пробили одиннадцать.

Глава 18 Рождественский Сочельник

Назавтра папа, вернувшись из магазина, отправил всех пятерых на полчасика погулять.

— Будто мы не знаем, чем они там занимаются, — возмущался Руди.

Он тоже только что вернулся, щёки у него горели от холода и ветра.