Неукротимая красавица

Катриона кивнула и неуверенно взяла мыло, но оно тут же выскользнуло из рук. Пошарив в воде, она нашла его и, наконец, трясущимися руками прикоснулась к его спине. Поначалу ее пальцы едва касались его тела, но потом пришло узнавание и движения стали сильнее, увереннее. Почувствовав струйки теплой воды у себя на спине, Ботвелл повернулся к Катрионе лицом. Он с откровенной ухмылкой принялся наблюдать, как она старательно намыливает ему грудь, плоский живот, а затем отважно спускается ниже.

Реакция на ее прикосновения последовала незамедлительно, и Кэт негромко ахнула, щеки у нее порозовели, а взгляд взметнулся вверх. Френсис старался сохранять спокойствие и даже едва дышал. Справившись с паникой, она смыла с него мыльную пену. Перешагнув через бортик ванны, Ботвелл взял полотенце, насухо вытерся и спросил:

– Что, если мы продолжим, Кэт?

Она кивнула и направилась к кровати, по дороге уронила свое полотенце, скользнула между простынями, откинув угол верхней для него. Следом за ней он оказался между полотнищами шелка и заключил жену в объятия. Тело ее было напряжено и неподатливо, но Френсис принялся ее поглаживать: нежно, едва касаясь, и через некоторое время она начала расслабляться.

– Мне так страшно, – услышал он ее шепот.

– Не надо бояться: я никогда не причинял тебе боль и не собираюсь начинать.

– Но ты хочешь меня?

– Да, милая, очень хочу.

– И все же не принуждаешь меня. Почему?

– Потому что люблю. Да, с тобой обходились жестоко, и неудивительно, что ты испытываешь страх, но, клянусь, я никогда не сделаю тебе больно.

Внезапно он почувствовал, как по ее телу прошла дрожь, и, заглянув в лицо, увидел слезы.

– Кэт!

Он произнес это с такой мольбой, с такой мукой! Его губы осушили слезы, и, прежде чем осознать это, она почувствовала, как ее тело сливается с ним.

Как только тепло его любви проникло в нее, Кэт почувствовала, как понемногу улетучиваются прежние страхи. Его поцелуи уносили прочь тяжкие воспоминания. Во всем мире остались только они одни, и остальное представлялось совершенно неважным. Он осторожно коснулся языком ее губ, и они раскрылись; его теплое дыхание проникло к ней в рот. Медленно, словно в первый раз он ощупывал ее тело, и чувствовал, как ее сотрясает дрожь.

– Посмотри на меня, Кэт! Открой глаза, любовь моя. Это я, Френсис, и никто другой!

Ее темные ресницы дрогнули, веки медленно поднялись, и она посмотрела ему в глаза. Его взгляд тоже не отрывался от ее лица, в то время как руки блуждали по телу, словно хотели ласками слой за слоем снять с нее напряжение.

Катриона вздрогнула, когда почувствовала, как он накрыл ее грудь рукой, как пальцы чуть сжали сосок. Его сердце колотилось как бешеное, словно хотело вырваться наружу. Огонь, охватывал ее и вливался в низ живота, по телу прокатывались одна за другой волны желания. Она с радостью осознала, что снова страстно жаждет его, и это после всего, что с ней произошло!

Опрокинув ее на спину, он встал на колени и принялся покрывать поцелуями все ее тело, каждую впадинку и каждый выступ, задержавшись на розовых сосках, а потом опускаясь ниже, ниже…

Она выгнулась всем телом навстречу его поцелуям, обхватив голову трясущимися руками, и он застонал, не в силах поверить, что наконец-то она вернулась к нему. Кэт извивалась всем телом под его руками и губами, и он услышал то, о чем мечтал месяцы, годы: голос возлюбленной, умоляющий его взять ее, прямо сейчас, сию минуту…

Он развел ее ноги в стороны и хриплым от желания голосом произнес:

– Смотри на меня, Кэт! Хочу, чтобы ты видела: это я вхожу в тебя, а не кто-то другой. Прочь все кошмарные воспоминания!

Очередная волна дрожи прошла по ее телу, она подняла взгляд к его лицу, и больше не отводила:

– Возьми меня, Ботвелл! Умоляю! Возьми прямо сейчас!

И без дальнейших колебаний он вошел в нее, глядя прямо в сияющие глаза.

Она вихрем неслась сквозь пространство, опять свободная и цельная, с радостью отдаваясь их любви, пока не почувствовала, что куда-то летит и падает… бесконечно долго, медленно. Кто-то настойчиво звал ее по имени, и, выплывая из забвения, она увидела над собой его сияющее лицо и родные глаза, излучавшие тепло и любовь.

– Ну и унесло тебя, дорогая, – произнес он с нежностью.

Она смущенно улыбнулась, а он негромко рассмеялся.

– Было бы преступлением против всех законов природы, если бы я позволил тебе и дольше бояться любви.

Он нежно провел пальцем по ее щеке, и она, схватив его руку, прижалась к ней лицом, а потом тихо и спокойно сказала:

– Я люблю тебя, Френсис, и, если ты любишь меня, прошу, милорд, больше никогда не оставляй меня. Каждый раз, стоит тебе куда-нибудь уехать, со мной что-то случается. Если меня не похищают и не домогается король Шотландии, то затаскивает в свою постель Генрих Четвертый. Да, Ботвелл, понимаю: ты удивлен – и тем не менее это так… Твой царственный покровитель приказал мне явиться в Фонтенбло, нагнал страху, что намерен отправить меня на родину, а потом овладел мной.