Неукротимая Страсть

Она поднялась с грацией танцовщицы и повернулась к нему. В ведьме видна была хрупкость, взывающая к защитным инстинктам Пэна

Но он знал, что это обман, как и все остальное в ней. Если он сможет освободиться из этих оков, вырежет ей сердце, как и Анкрите.

— Не важно чего хочу я. — Даже ее нежный голос с нотками сожаления, в которые Пэн не верил, были музыкой для его чувств. — Мне жаль, что пришлось привести тебя сюда.

— Тогда отпусти меня.

— Не могу. — Она подошла к нему и встала у подножия каменной платформы, к которой Пэн был прикован. К его ужасу, она окинула его взглядом, от которого тело начало возбуждаться, словно она руками его ласкала

До его обоняния долетел слабый аромат возбуждения ведьмы, сильнее распаляя гнев. Сколько раз Анкрита заставляла его возбуждаться, а затем удовлетворяла себя им, прежде чем начать пытки, чтобы отделить душу Пэнтера от духа зверя?

Упершись руками в плиту, доходившую ей до пояса, ведьма подтянула себя на нее и встала на колени перед Пэном.

Он начал перекидываться, входя в состояние между человеком и животным, когда его клыки и когти прорезаются, а глаза из темных превращаются в зеленые.

— Тронешь меня, и ты труп.

Ведьма сцепила руки в замок с такой силой, что костяшки побелели, и положила их на колени, подняв на Пэна взгляд голубых глаз, в которых такими реальными казались сочувствие и сожаление.

— Я была на твоем месте, и не пожелала бы такой участи и врагу. — Она подалась вперед, и продолжила сильным со стальными нотками, но тихим голосом. — Знаю, ты мне не веришь, но не ты мой враг.

— А ты мой, — отрезал Пэн

Она вздохнула:

— Знаю. — Сев на корточки, она чуть расслабила руки. — Мне жаль. Я должна прикоснуться к тебе, но не стану трогать там. — Она посмотрела на его пах. — Нет, пока ты сам не захочешь.

— Сначала я тебя убью.

Кивнув, она положила прохладные ладони на его бедра. От этого простого прикосновения по коже пробежали импульсы чувственности, а тяжелый разряд электричества прострелил по венам

Пэн сопротивлялся желанию, цепляясь за ледяной контроль, который был верным спутником всю его жизнь, но разум, как и тело, предал Пэна. Он мог лишь думать о том, насколько шелковиста кожа ее бедер, которые он разводил, занимаясь сексом с ней в лесу.

Пэна омывал аромат фиалки. Губы ведьмы, такие полные и неулыбчивые, напоминали вкус ее поцелуя — аромат свежего летнего дождя. Даже зная, кто она, понимая, что она заманила его в ловушку страстным голосом сирены, Пэн не мог приказать себе не хотеть ее.

Ведьма скользила ладонями по его бедрам, словно гладила животное. Пэн едва не замурлыкал. Клыки и когти сами по себе втянулись.

— Ты скрыла глаза Мага, — вместо этого прорычал он.

Она скривила губы в сухой, удручающей улыбке.

— Иначе ты бы со мной не пошел.

Пэнтер пытался зарычать, но ее ласки странно влияли не только на те части тела, которые нужны для секса. Словно ведьма успокаивала гнев на Анкриту, много лет, бурлящий в его душе

— Ты красив, — проворковала она. — У тебя такая теплая кожа, словно лучи солнца, а волосы похожи на черный шелк. — Ее слова опутывали его тем же неприглядным удовольствием, что и ласки рук. — Зверь внутри тебя мурлычет.

Пэнтер замер. Проклятье, он даже не… Закрыв глаза, Пэн попытался призвать магию, таившуюся внутри, и перекинуться. Быть может, когда вместо рук и ног у него будут лапы пантеры, он сможет освободиться.

Ничего не произошло.

Когда он открыл глаза, медно-голубой взгляд ведьмы встретил его.

— Наручи лишают тебя силы, воин. Ты не можешь перекинуться, пока они на тебе.

— Как долго ты была в курсе того, что я Дикий?

— С самого первого на тебя взгляда. Я почувствовала зверя внутри тебя. Даже сейчас я чувствую, как ты призываешь к силе, которую он тебе дарует.

Он зарычал.

— Ты не можешь ее чувствовать.

Она смотрела на него своими глазами, такими глубокими, как океаны, но ничего не сказала. Ведьма.

Он напрягся от мысли о захвате, ведь он был не один. А если и Фокса схватили? Он заставил себя посмотреть в лицо сирены, абстрагируясь от ее красоты и подготавливаясь к ответу.

— Скольких из нас ты поймала?

— Только тебя, воин. Тот с кем ты был — ушел.

Пэн уставился на нее, желаю почувствовать облегчение от ее слов, но все так же, не веря ей. Если Фокс сбежал, он бы позвонил Лиону, а они уже собрали бы команду спасения. Пэну было противно, что его неутомимая похоть поставила под удар его братьев, но понимание, что придут другие и что ему не придется провести остаток жизни здесь, помогло унять бурю в голове.

Но эти мысли испарились, когда ведьма подалась к нему с приоткрытыми губами, словно хотела вобрать его в рот.

Из его горло вырвалось рычание, дикое предупреждение, даже несмотря на то, что иррациональная часть Пэна желала ощутить прикосновение важного язычка к длине. Но ведьма прижалась губами слева от налитого члена, оставляя легкий след поцелуя на пах.