Неукротимое сердце

Оба плана пугали Кэндис, но одно было совершенно ясно: о завтрашнем отъезде не может быть и речи.

Она никак не могла заснуть. Чувствуя нервозность матери, Кристина то и дело просыпалась и плакала. Кэндис успокаивала малышку, находя некоторое утешение в этом занятии. Ночь казалась бесконечной, и небо посветлело, превратившись из черного в мглисто-серое, прежде чем Кэндис сомкнула глаза.

Когда она проснулась, разбуженная плачем Кристины, солнце стояло уже высоко в небе. Кэндис быстро покормила и переодела дочку, затем тщательно умылась, желая выглядеть как можно лучше. Если придется, она готова соблазнить майора даже за завтраком. Оставив Кристину в колыбели, Кэндис пошла через плац к штаб-квартире адъютанта. И остановилась как вкопанная.

– Джек!

Он был привязан к столбу посреди двора, совершенно обнаженный. Это был вид пытки. Летом температура в пустыне достигала сорока пяти градусов. Его лицо, распухшее и окровавленное, было изуродовано до неузнаваемости. Один глаз заплыл. Нос был сломан, губы разбиты. Из-под повязки на плече сочилась кровь. Все тело было в синяках и кровоподтеках.

Кэндис бросилась к нему и упала на колени:

– О, Джек, что они с тобой сделали?

Его единственный глаз смотрел на нее жестко и холодно.

– Ты бросила меня, – ответил Джек, с трудом шевеля распухшими губами. – Ты предала меня.

– Я больше не позволю им мучить тебя, клянусь! Джек, я не думала, что так получится! Поверь мне!

– Ты… заманила меня сюда? – В его голосе звучали гнев… и отчаяние.

– Нет, клянусь тебе, нет! Джек, поверь мне!

– Встаньте, миссис Кинкейд. Вы не должны разговаривать с ним, – участливо произнес мужской голос за ее спиной.

– Нет! – выкрикнула Кэндис, вскинув взгляд на капрала Тарновера. – Мне нужна вода. И тряпки. Сейчас же развяжите его!

– Прошу вас, мэм, встаньте. Вам не следует этого видеть. – Капрал поднял Кэндис.

Она рванулась из его рук.

– Вы же убиваете его! Как можно быть таким жестоким!

– У нас приказ, – сказал Тарновер, уводя ее. Кэндис, плача, оглянулась назад. Джек не смотрел на нее, уставившись единственным глазом прямо перед собой.

– Джек! – простонала она. – О, Джек, мне так жаль! Он не повернул головы и никак не показал, что верит Кэндис или хотя бы слышит ее.

Высвободившись из рук юного капрала, Кэндис бросилась к майору и без стука ворвалась в его кабинет. Он поднял голову от бумаг, но не удивился, а лишь приподнял брови:

– Как я понял, вы хотели бы поговорить со мной?

– Вы намерены убить его?

– Я намерен повесить его – после того как он все расскажет.

– Он скорее умрет, чем скажет хоть слово! – крикнула Кэндис. – Неужели вы не понимаете?

– Мы заставим его, – самоуверенно заявил Брэдли.

– Нет, он апачи!

– Он наполовину белый.

– Но его вырастили апачи! Они воспитали в нем способность терпеть боль! Вы можете сколько угодно мучить его, искалечить, но Джек умрет, не издав стона, а уж тем более не заговорит! Прошу вас! Не делайте этого!

– Пожалуй, нам придется прибегнуть к другому способу, чтобы убедить его, – промолвил Брэдли, задумчиво глядя на Кэндис.

– Что… что вы имеете в виду?

– Мужчина может вытерпеть боль, которую причиняют ему, но не тем, кого он любит. Скажем, его жене… или ребенку.

– Вы не посмеете. – Кэндис боялась не за себя. Она вынесла бы любые страдания, чтобы облегчить участь Джека. Но Кристина…

– Вы правы, – сказал Брэдли. – Я человек и не хотел бы причинить вред вам или вашей дочери. Тем не менее… я должен воспользоваться тем, что вы обе в моей власти. Мы найдем способ с вашей помощью ослабить его волю. Не рискуя моей карьерой.

Сердце Кэндис глухо забилось.

– Тарновер! – крикнул майор, и дверь отворилась. – Проводи миссис Кинкейд в ее комнату. Принеси ей ленч. И поставь часового. Я не хочу, чтобы онаподходила к пленному.

– Слушаюсь, сэр. – Капрал увел Кэндис.

Глава 90

Кэндис не могла есть. Ее мутило. В середине дня она сделала попытку отнести Джеку воды. Кэндис рвалась, кричала и лягалась, пока поставленный у двери часовой с помощью другого солдата не водворил ее назад. После этого Кэндис заперли. Она запустила тарелкой с едой в стену, но легче ей не стало.

Наконец спустились благословенные сумерки. Джек все еще был привязан к столбу. Его бедра, лодыжки, гениталии пылали, обожженные солнцем. Обгорели даже загорелые торс, лицо и руки, хотя и не так сильно.

Услышав шаги, Кэндис замерла, не зная, чего ожидать. Дверь отворилась, и вошел майор. За ним следовали два солдата, поддерживавшие Джека, который был в полубессознательном состоянии. Кэндис не верила своим глазам. Солдаты втащили его в комнату и бросили на постель. Со сдавленным криком она кинулась к нему.

– О, Джек! – зарыдала она, запуская пальцы в его густые волосы.

Он открыл единственный зрячий глаз и уставился на нее затуманенным взором. Постепенно его взгляд прояснился.

– Кэндис! – выдохнул он.

Она вскочила. Нужна мазь, жир – что-нибудь, чтобы смазать ожоги! Кэндис разорвала нижнюю юбку и схватила кувшин с водой, прежде чем осознала, что Брэдли стоит рядом и с интересом наблюдает за ней.

– Прошу вас, – взмолилась она. – Дайте мне немного жира. Пожалуйста.