Неукротимые сердца (ЛП)

Но прежде чем Джулианна успела испугаться, боль отступила, а руки вновь стали из плоти и крови.

Лицо Мелисанды стало непроницаемым.

— Контролируй эмоции, сестрёнка. Это ещё не конец.

Холодный ветер с ароматом сосен пронёсся по комнате, и Мелисанда исчезла.

Джулианна, злая и расстроенная, опустилась на стул.

Когда боль ушла полностью, Джулианна обняла себя за талию и уставилась туда, где стояла Мелисанда.

«Что же мне делать?»

В дверь вновь постучали.

— Джулианна?

— Иду, — с трудом сдерживая дрожь в голосе, крикнула она и схватилась за туалетный столик, боясь, что её стошнит.

Зиланд. Почему сейчас? С чего он решил вернуться? Как бы это ни было больно, Джулианна могла лишь надеяться, что ему до сих пор противно на неё смотреть, как и в ту ночь, что он будет продолжать игнорировать её, как в течение этих десяти лет. Иначе, как она скроет то, что происходило с ней? Как не дать ему потребовать объяснений?

Она услышала, как на улице хлопнули двери машины, а затем приветственные крики.

Зи.

В животе завязался нервный узел, когда она подошла к шкафу, чтобы взять туфли к платью. Десять лет она мечтала об этом дне. И все десять лет его страшилась. Но все причины — смущение, боль, любовь — больше ничего не значили на фоне страха, поглотившего её жизнь. Теперь уже не важно, что почувствует Зиланд — обрадуется ли, увидев её, или будет держаться стороной. Не имело значения, видит ли он в ней ребёнка, которого любил, как своего, или женщину, которую может захотеть.

Важно лишь одно — заставить его вернуться в анклав Британии.

Уберечь его и всех, кто ей дорог.

Глава 3

Зиланд совсем не изменился.

Джулианна остановилась на полпути вниз, сжимая деревянные перила, пока костяшки не побелели. Нет. Он стал прекраснее, чем она помнила. Короткие тёмные волосы обрамляли классически-красивое лицо, которое могло быть спокойным, как вечернее озеро, или, как сейчас, очаровательно ясным, когда он отвечал на приветствия собравшихся териин. Широкие плечи, затянутые в темно-синий блейзер и полосатую футболку, узкая талия, длинные ноги. Зи самый высокий среди присутствующих.

В этот момент он поднял взгляд, словно почувствовал, что она на него смотрела. Тёмно-карие глаза сосредоточились на ней, заставляя замереть на месте. Тепло и нежность смягчили его черты, уничтожая любую надежду, что ему всё равно на неё или на то, что он вообще о ней забыл.

Любовь к нему сотрясла систему, разрушая тщательно выстроенную защиту. Джулианна едва сдержалась, чтобы не сбежать по лестнице и не кинуться к нему в объятия, как она делала в детстве. Она не могла. Не в этот раз. Если его гнев — существуй он вообще — стихнет, именно Джулианне придётся отстраниться от Зиланда. Меньше всего она могла сейчас дать им сблизиться и позволить увидеть лишнее. Ей придётся притвориться, что он больше ничего для неё не значил. Даже если это величайшая ложь.

Джулианна оторвала взгляд от Зиланда и сосредоточилась на стуке своего сердца и необходимости заставить ноги двигаться, хотя и хотела повернуться и убежать обратно в свою комнату. Паника сдавила горло. Как Джулианна могла смотреть Зиланду в глаза? Как могла скрыть свои чувства? Как не дать ему понять, что что-то не так, когда абсолютно всё не так?

Краем глаза она увидела, что он направляется к ней.

Пульс ускорился, дыхание стало поверхностным и частым.

Очевидно, Зиланд не станет затягивать с приветствием.

Джулианна натянула и укрепила маску дружелюбного безразличия.

***

Джулианна.

Зиланд направился к ней, стоящей неподвижно на лестнице. Он встретил взгляд её бирюзовых глаз, в которых читалось удовольствие и гостеприимство, но и осторожность. Что-то сжалось глубоко в сердце, извиваясь, пока не стало больно.

Где его Джулианна? Где его Солнышко? Где та ясноглазая фея, которая всегда с криком бежала к нему в объятия, когда он приезжал?

Женщина, которая спускалась по лестнице, была незнакомкой с идеальной осанкой и с размеренными и контролируемыми шагами. Чересчур контролируемыми. Зи не видел Джулианну десять лет, но даже он заметил скованность в её походке. Он, даже не извиняясь, растолкал друзей и пошёл к ней, словно его что-то манило, как и каждый раз с того дня, как она появилась в анклаве двадцать один год назад. Словно он её всегда знал. Словно она всегда была частью его.

Почему он уехал так надолго?

Он забыл яркость её глаз, то, как отчаянно реагировало на неё его тело. Богиня, как он скучал по ней. Десять лет она преследовала его, её нежная красота проникала в его мысли в самые неподходящие моменты. Десять лет воспоминания о её улыбке и смехе бы спрятаны, словно драгоценность, глубоко в сердце.

Где теперь та улыбка? Тот смех?