Неукротимый (ЛП)

 Я роняю свой напиток, и он разливается по всему креслу.

 Рыча, я шарю в кармашке на спинке ближнего кресла, где всегда держу полотенца для тренажерного зала.

 Найдя его, я бросаю потное полотенце на кресло и пытаюсь впитать им столько влаги, сколько возможно.

 При выходе из машины, мой рот вдруг накрывает чья-то рука, а другая обвивается вокруг моей талии. Крепко.

 Я слышу сопение у своего уха.

 — Пискнешь, и я трахну тебя, не предохраняясь. У меня СПИД, сука. Ты хочешь заразиться СПИД-ом?

 Делая все возможное, чтобы сохранить спокойствие, я быстро мотаю головой, а он смеется прямо у меня над ухом.

 От него плохо пахнет. Невыносимо. Какой-то гнилью.

 — Ты пойдешь со мной, — говорит он. — И не будешь дергаться. Ты будешь хорошей девочкой, не так ли?

 Закрыв глаза, я киваю. Но, пока он тащит меня вдоль здания, я начинаю плакать. Слезы текут по моему лицу, в то время как все тело трясется и дрожит от страха. Я ничего не могу с собой поделать. Я помню, что сказала, что не буду сопротивляться, но все же упираюсь и царапаю ему руки. Я не хочу, чтобы он утащил меня куда-то в темноту, где мне никто не сможет помочь.

 Это большой мужчина. Мужик, с которым мне одной никогда не справиться. Осознав это, я плачу еще сильнее.

 Меня передергивает от отвращения, когда его теплый влажный язык очень медленно облизывает одну сторону моего лица:

 — О, утихомирься. Тебе понравится. Я обещаю.

 Мне не понравится твое дерьмо, ты, извращенный мудак!

 — Закрой глаза, — требует он.

 Я не слушаюсь. Не повинуюсь. Мои глаза остаются открытыми.

 Тогда он приставляет лезвие к моему боку. Широкое. Я чувствую, как кончик прокалывает мне кожу, и я начинаю хныкать в его грязную руку.

 — Закрой свои гребаные глаза, сука.

 Я дрожу, закрываю глаза и чувствую, как свободной рукой он пытается стащить с меня штаны. Ему мешает ремень, поэтому он рявкает:

 — Расстегни ремень и штаны. Сейчас же!

 Мои трясущиеся руки работают очень медленно, выигрывая время. Но мне удается тянуть его только до тех пор, пока он грубо не хватает меня за волосы. Я вскрикиваю от боли. Лезвие на секунду исчезает, прежде чем он обхватывает рукой мою шею. Крепко сжимая в руке нож, он проводит им по моей шее и останавливает острие у меня под ухом. Каким-то образом своими дрожащими, непослушными руками, я умудряюсь расстегнуть ремень и пуговицы. Он разворачивает меня, прижимая щекой к холодным кирпичам стены. Теперь лезвие направлено в сторону моего горла. Дергая мои брюки вниз, он прижимается ко мне сзади, и я инстинктивно сжимаю ноги. Его пальцы продвигаются к моему самому интимному месту между ног, и, достигнув его, он трет мой холмик через трусики, что заставляет меня плакать еще громче. Я чувствую его эрекцию на своей ягодице, и от этого испытываю такое отвращение, что мое тело начинает содрогаться.

 Мне противно. Это противно.

 Крепче сжимая руку вокруг моей шеи, он шипит:

 — Закрой свой рот и не издавай никаких долбаных звуков.

 Его отвратительный запах окутывает меня. Крикнув в последний раз так сильно, как могу, я замолкаю.

 Он убирает руку с моего самого интимного места, затем лезет под блузку и сжимает мою грудь.

 Мое сердце рыдает с каждым его омерзительным прикосновением. Он лапает мое тело, везде и как ему хочется, как будто я игрушка, а не человек. Проведя рукой вниз по моим ребрам, он останавливает ее на моем бедре на секунду, прежде чем произносит:

 — О, черт, а ты горячая штучка.

 Затем он запускает руку сзади мне в трусики, и сильно сжимает меня за ягодицы. Я всем телом вздрагиваю после каждого сильного и приглушенного всхлипа.

 Меня никогда не насиловали. Но я работала с людьми, которых насиловали. И теперь я знаю, что каждый раз, когда говорила «я понимаю» одному из своих подопечных, на самом деле не имела об этом ни малейшего представления.

 Даже и близко не понимала.

 Я почти физически ощущаю, как мое сердце разбивается вдребезги.

 Внезапно меня грубо дергают назад. С глухим ударом я приземляюсь на жесткий бетон и в смятении наблюдаю за разворачивающейся передо мной картиной.

 Напавший на меня амбал врезается мордой в кирпичную стену здания благодаря действиям другого высокого мужчины.

 Черная толстовка.

 Это он.

 Он держит моего насильника за шею, рывком пригибает его голову вниз, в то же время поднимая согнутую в колене ногу.

 Щелчок, удар.

 Он делает это снова и снова. Все внутри у меня сжимается от степени жестокости развернувшейся передо мной сцены. В конце концов я слышу глухой стук об землю и понимаю, что мой насильник потерял несколько зубов.

 О, боже.

 Человек в толстовке с капюшоном продолжает свое молчаливое избиение. Он бросает напавшего на меня мужика на землю и пинает его по ребрам, как будто перед ним просто футбольный мяч. Он делает это еще несколько раз, прежде чем его взгляд задерживается на мне.

 Тяжело дыша, он останавливается и направляется ко мне.

 Парализованная от страха, сквозь пелену слез я наблюдаю, как он приближается. Он почти достигает моих ног, когда я шепчу:

 — Пожалуйста, остановись. Не подходи ближе.

 Мои локти ноют, кожа на них, конечно же, содрана. Я пытаюсь отползти назад и плачу от боли.