Неукротимый (ЛП)

 Моргнув, я смотрю вниз, на экран, и мое сердце принимается бешено стучать.

 Твитч: Всегда пожалуйста.

 О!

 Вот, что случилось.

 Не проходит и секунды, как мой телефон снова пищит. И новое сообщение заставляет мое сердце остановиться.

 Твитч: Между прочим... Ангел, ты моя должница.

 Я не представляю себе, что бы это значило, но точно знаю, что это не хорошо.

 Я сижу в абсолютной тишине, и в моей груди болит.

 Во что я сама себя втянула?

 Ломка, или, когда вы пытаетесь победить зависимость от наркотиков, может быть болезненной. Даже больше, мучительной. С тех пор, как я видел Лекси в последний раз, прошла неделя. И я начинаю беситься.

 Мне это не нравится.

 Мне не нравится власть, которую она надо мной имеет. Мне не нравится, как сильно я без нее страдаю. Тот факт, что я её избегаю, вы могли бы назвать, своего рода, тестом.

 Мне хотелось знать, как глубоко я застрял в этих... этих... можно ли назвать отношениями то, что было между нами?

 Лично я бы назвал это взаимовыгодной – ты мне, я тебе. Она дает, я беру.

 Тайное наблюдение, что я за ней веду, сводит меня с ума. Глупая женщина пошла на работу на следующий же день после того, как, будучи еще больной, поднялась с моей постели. День. Издали, я наблюдал, как медленно она шагала к зданию, с трясущимися руками, сгорбленная, очень бледная.

 За это я готов был отшлепать ее по попе.

 Хотя есть в ней что-то, в этой сильной женщине. Что-то, что заставляет меня с гордостью за ней наблюдать. Лекси ничему не позволяет встать у себя на пути.

 Сделав пару звонков нужным людям, и узнав, что ее обязательный тест на наркотики назначен раньше, чем я думал, я понял, что мне необходимо в это вмешаться.

 Подкупить девушку, проводящую тест, чтобы она заменила слюну Лекси своей собственной, было проще, чем я предполагал. За это я отвалил ей пятьсот тысяч долларов.

 Как и в любой зависимости, мой порыв вернуть её, был чересчур сильным, чтобы с ним бороться. Лекси была моей зависимостью. Я написал ей. Как только я это сделал, то положил телефон на стол и зажмурился.

 Заявляю вполне официально.

 Я никогда не позволю ей уйти.

 Идя к шкафу, чтобы взять новый картридж для принтера, я вдруг останавливаюсь, как вкопанный, когда слышу приглушенный разговор, доносящийся из соседней комнаты.

 Мои брови сходятся на переносице. Я подхожу поближе, чтобы подслушать:

 — Это был твой первый раз?

 Линг.

 Ответа нет.

 — Ничего страшного, если это правда, — продолжает допытываться она. — Ты отлично справился.

 — Это у меня не в первый раз.

 Майкл.

 Он сказал это так, будто защищался.

 Гнев закипает у меня в жилах.

 — Майки, малыш, — продолжает Линг, — в этом нет ничего страшного. Правда, это....

 Открываю дверь и натыкаюсь взглядом на спутанные волосы и полурасстегнутую рубашку Майкла. Я в бешенстве.

 — Возвращайся к работе, болван.

 Майкл подскакивает по стойке «смирно».

 Смотрю на рассерженную Линг, я указываю на нее пальцем, и с угрозой в голосе, и говорю:

 — Нам с тобой необходимо это обсудить.

 Покидаю место преступления, и слышу, что следом за мной идет Майкл. Заикаясь, он говорит:

 — Н-н-но, вы ничего еще мне не поручили, — и быстро добавляет: — Сэр.

 Подойдя к своему кабинету, я понимаю, что больше на него не сержусь. Просто теряю к этому интерес.

 — Хочешь, чтобы я сказал тебе, что делать? — спрашиваю я. — Возьми-ка из шкафа ручку и записную книжку, вон там, — я указываю в левую часть комнаты, и он бежит туда, пытаясь быть быстрым настолько, насколько это возможно.

 Сажусь за стол, и наблюдаю, как ко мне подходит Майкл, глаза его широко раскрыты, а я принимаюсь диктовать:

 — Номер 1 в твоем списке «Не делать» ....

  — В списке «Не делать»? — сморщившись, переспрашивает он.

 Игнорируя его вопрос, я поигрываю ножом для вскрытия писем, который обычно лежит у меня на столе.

 — Номер 1 – «Не трахаться с Линг».

 Наконец, переводя взгляд на Майкла, я вижу, как вспыхивает его лицо.

 — Он-она сказала, что вы разозлитесь, если я этого не сделаю, — поясняет он тихим голосом.

 О, блин. Мне хочется жестко ее наказать за подобное манипулирование ребенком. Без сомнения, он был еще девственником. Она и правда, больная на всю голову.

 Не то, чтобы я был святым.

 Выражение моего лица, должно быть, отражает все, что в этот момент я думаю о Линг, потому что Майкл начинает паниковать:

 — У нее будут проблемы?

 — Номер 2 в твоем списке: «Не делать». Не злить меня, — продолжаю я, не обратив на его слова никакого внимания.

 Но он все еще заинтересован судьбой Линг.

 — Вы не...— он с трудом сглатывает, — вы ведь не сделаете ей больно?

  Усмехнувшись, я высоко поднимаю руку, и резко, с глухим стуком, опускаю на свой стол нож для писем.

 Протыкаю мой чудовищно огромный стол так, что нож остается в вертикальном положении. Указывая на него, я выдаю последнюю инструкцию:

 — Номер 3 в твоем списке: «Не делать». Никогда, я ясно выражаюсь? Майкл, никогда не задавай мне вопросов.

 Он моргает, прежде чем понимающе кивнуть, и записать мои указания. Майкл так напоминает мне самого себя в его возрасте, что у меня появляется некое чувство к этому мальчишке. Что-то почти отеческое.

 Закатив глаза, я глубоко вздыхаю.