Неуловимая невеста

Шарлотта Гарстон смотрела на висящие в ее гардеробе платья, она достала уже десятое по счету и снова швырнула его на пол. Она волновалась: сегодня вечером предстоял экзамен тщательным усилиям последних шести месяцев. Неужели все средства, вложенные ею в этого идиотского шпиона, пропадут даром?

Миссис Гарстон испытывала облегчение от того, что ее погоня за лордом Карлтоном близилась к концу, поскольку была уже весьма ограничена в средствах, – шпион с удовольствием опустошал ее кошелек. И он такой тупица! Она рада была избавиться от него и сказать ему, что после сегодняшнего вечера она больше не будет нуждаться в его услугах. Он, разумеется, был весьма недоволен, поскольку не имел иных источников дохода. Но и ее доходы иссякали. Утешало лишь то, что у нее по-прежнему есть отличный шанс получить Карлтона. Он вполне ясно высказал свои намерения, и хотя она смогла изобразить грустную мину, узнав о его сильной любви к Джулиан Редмир, ей потребовалась выдержка, чтобы не пройтись колесом по улице, когда он попросил ее выйти за него замуж, если его «неуловимая невеста» откажется простить его. Однако, похоже, что Джулиан слишком молода, чтобы простить возмутительное поведение Карлтона, и все, чего искала Шарлотта, – имя, состояние, титул, все, что вытекает из вступления в пэрство, – все будет у нее в руках.

Наконец она нашла то, что искала: – двадцатое по счету платье лучше других подходило к сегодняшнему вечеру. Изысканнейшее творение из ярко-розового шелка и тюля. Вместе с бриллиантами – фальшивыми, разумеется, но кто об этом узнает? – с белым страусовым пером, оттеняющим ее великолепные темные волосы, щедро декольтированное, это платье будет неотразимым. Она не сомневалась, что будет самой роскошной из всех присутствующих дам.

Глава двадцать шестая

Джулиан было слегка забавно, что из-за скандала, приключившегося с ее матерью накануне вечером, леди Редмир стала объектом осуждающих взглядов и шепота, спрятанного за веерами, а сама Джилли получила приятную передышку от пристального внимания к своей особе. Сегодня вечером свет больше интересовался тем, ударит ли лорд Редмир Эдварда Фитцпейна, когда тот появится в Элмаке, перчаткой по лицу или нет, нежели исходом драмы Джулиан и Карлтона.

Поэтому она осмелилась поискать с дрожащим сердцем единственного человека, которого она хотела видеть, но боялась встретить. Не найдя Карлтона среди танцующих и наблюдавших за танцами, она почувствовала тревогу. А что, если он все же не пришел в Элмак? Что, если он уже решил жениться на Гарстон и даже не искал приглашения на вечер?

От этой мысли сердце ее сжалось, к глазам подступили слезы.

Но через несколько минут она вынуждена была отвлечься от своих мыслей, поскольку увидела леди Кэттерик, миссис Уэнби и миссис Балмер, подталкивавших к ней своих сыновей. Каждая из них пыталась заставить своего отпрыска влюбиться в нее. Ее приданое вызывало у мамаш, ищущих партию для своих чад, необыкновенный интерес. Она уже получила несколько предложений, которые, разумеется, ничуть ее не прельщали, и поскольку еще шесть недель оставалось до середины июня, когда закрывался сезон, она подозревала, что может получить еще с десяток подобных предложений.

Гораций Балмер, Эдгар Кэттерик и Бартоломью Уэнби каждый по очереди попытались исполнить наказ своих мамаш. Мистер Балмер сделал ей неуклюжее предложение во время танца. Мистер Кэттерик, давясь пирогом, поданным вместе с другими закусками и напитками, попросил ее сделать его самым счастливым человеком. А мистер Уэнби, подведя ее слишком близко к оркестру почти прокричал ей на ухо о силе своей неувядаемой привязанности к ней. Она не могла не заметить облегчения, которое появлялось на лицах каждого из них, когда она вежливо отказывала.

Теперь она прекрасно понимала отношение Карлтона к свету и особенно Элмаку, потому что ощущала себя скорее лошадью на аукционе, чем молодой девушкой с собственными чувствами, мнениями и желаниями.

Но где же, однако, он сам?

Прошел час, потом другой.

«Где он? – думала она. – Что если он вообще не придет? Что если он уже женат на миссис Гарстон?»

Она не хочет, чтобы он женился на Шарлотте Гарстон.

Двери обычно запирались для входа в одиннадцать часов, а теперь уже половина одиннадцатого.

Когда стало известно – это подтвердила сама леди Эмили Купер, – что Эдвард Фитцпейн покинул Лондон и сейчас едет в почтовом дилижансе на северо-запад, в Кумберленд, вздох разочарования пронесся по комнатам. Дуэли не будет. Джулиан показалось, что покров мрачного уныния повис над толпой гостей оттого, что кровопролитие не состоится!

Джулиан видела, что отец выслушал новость, широко раскрыв глаза от удивления и с недоверием глядя на жену. В конце концов, он отвернулся от нее, словно был не в силах говорить.