Неуловимая жена

– Улетела и обратно прилетела, – сказала Алена, наклоняясь, чтобы снять кроссовки.

Тут только Клавдия Петровна заметила, что невестка одета не в форму стюардессы, а в обычные джинсы и курточку.

– А это теперь так в самолете летают? – пропела она. – Ты же вроде в форме уезжала, куда ее дела?

– В чистку отдала, – буркнула Алена и попыталась обойти свекровь, но та встала в дверях намертво.

– И где же твои вещи? Такой красивый был сиреневый чемоданчик, с колесиками…

Алена остановилась и посмотрела на свекровь в упор. Клавдии Петровне от этого взгляда стало как-то неуютно. Еще можно было спустить все на тормозах, но Клавдия Петровна призвала себя к бою – кого ей бояться в собственном доме? Как смеет на нее так смотреть эта… эта врунья и изменщица?

– Ты глазами-то на меня не зыркай, – заводя себя, начала Клавдия Петровна, – хватит уже, кончилось твое время!

– Вы о чем? – невестка не отшатнулась, глаза ее не забегали испуганно, не прижала она покаянно руки к груди, что, несомненно, должно было Клавдию Петровну насторожить.

Но не насторожило. Вместо этого она, не сдвинувшись с места, заорала истошно:

– Володя! Володечка, поди скорей сюда!

Клавдия Петровна вошла в раж. Сколько времени она мечтала, как выведет наконец ненавистную невестку на чистую воду, как раскроет сыну глаза на эту подлую обманщицу! И вот наконец этот долгожданный момент настал – невестка должна дать ответ, где и с кем она проводит время, откуда у нее деньги. И, узнав все, сын, этот доверчивый простак, выгонит невестку вон.

Вместо сына приехал на своей коляске отчим Павел Потапович.

– Клавка, чего ты орешь, как свинья резаная? – осведомился он хриплым басом. – А ты, шалава, снова шлялась где-то? Выпить деду привезла?

В его словах не было ничего необычного, дед Паша со всеми так разговаривал, невзирая на чины, общественное положение и родственные связи. Необычным было то, что Алена, всегда молча сносившая грубость, на этот раз схватила деда Пашу за нос, другой рукой, развернув коляску и придав ей ускорение, направила через коридор в кухню. Коляска с размаху врезалась в буфет, послышался жалобный звук разбиваемой посуды. Инвалид не очень пострадал, но удивился и так и скорчился в коляске с открытым ртом.

Алена отодвинула оторопевшую Клавдию Петровну и прошла в комнату, где ее муж Володя сидел за письменным столом и страдал муками творчества. Что являлось его обычным состоянием.

В данный момент перед ним лежала стопка девственно чистой бумаги, и он уставился в стену перед столом невидящим взглядом. Со стороны могло показаться, что он просто спит с открытыми глазами, но Клавдия Петровна знала, что это не так.

Алена открыла шкаф и стала рыться в вещах, не сделав попытки окликнуть мужа.

Клавдия Петровна, придя в себя, устремилась за ней в комнату сына и заговорила горячо и торопливо, чтобы ненавистная невестка не успела вставить слово:

– Володя, ты должен наконец отреагировать! Хватит закрывать глаза на ее поведение!

– О чем ты, мама? – Володя очнулся от ступора и посмотрел удивленно. – Ты же знаешь, в это время я работаю, сколько раз просил не прерывать мой творческий процесс!

– У тебя всегда творческий процесс! – заорала Клавдия Петровна голосом пароходной сирены. – Ты просто не хочешь слушать мать!

– Да что я должен слушать? Что ты можешь плохого сказать про Алену? – сын оглянулся на жену, которая, никак не реагируя на слова Клавдии Петровны, углубилась в платяной шкаф.

– Если ты не веришь матери, пускай факты говорят сами за себя! – изрекла Клавдия Петровна и высыпала на стол перед сыном цветные фотографии.

– Что это? – он тупо пялился на снимок. – Это Алена в аэропорту? Ну и что?

– Она никуда не летает! – голосом диктора Левитана произнесла Клавдия Петровна. – Она обманывает нас! Она вовсе не стюардесса! Спроси у нее, откуда она берет деньги?! Как она их зарабатывает?!

– Мама, ну опять ты… – Володя страдальчески поморщился и потер виски, – ну вот, сбила с мысли, теперь до завтрашнего утра не смогу работать…

Он бормотал еще что-то, но Алена невежливо оттолкнула его и коршуном набросилась на снимки.

– Выследила? – спросила она, и голос ее был обманчиво спокоен. – Подсматривала, подслушивала, сыщика наняла, кошелка старая?

– Володя! – немедленно взвыла Клавдия Петровна. – Твою мать оскорбляют в твоем собственном доме, а ты молчишь!

Алена перебрала снимки, посмотрела на дату и отбросила их без всякого интереса. И снова отвернулась к шкафу.

– А ты не надейся, что все сойдет тебе с рук! – продолжала Клавдия Петровна, убедившись, что сын ей ничем не поможет, он все пялился на снимки, не понимая, в чем дело. – Ты нам за все ответишь! Знаю, как ты деньги зарабатываешь, проститутка!

Как известно, слово – не воробей, вылетит – не поймаешь. Клавдия Петровна, выплюнув бранное слово, поняла, что назад теперь дороги нет и нужно идти до конца.

– Мама, ну что ты говоришь? – слабо запротестовал Володя. – Зачем такие слова?

– А затем, что я точно знаю – она клиентов в гостинице ловит! – припечатала Клавдия Петровна. – Сама видела!