Неуловимый Фунтик

— Мы вам так благодарны! Мы выбрались из болота. Представление состоится! В назначенный час мы выйдем на цирковую арену и скажем: «Дети, нас спас Бегемот!»

Мокус, Бамбино и Фунтик, вылив из обуви воду, уселись в автомобиль.

— Мне так будет вас не хватать, — сморщил нос Бегемот.

— Идея! — волосы дядюшки Мокуса встали дыбом. — Вы едете с нами. Силач на арене — это так нравится детям!

Бегемот упирался в одну сотую сил.

— Какой я артист, ведь я так некрасив!

— Оставьте! У вас такие добрые глаза…

— Такая улыбка…

— Такое доброе сердце, — затараторило цирковое трио наперебой.

— Для того чтобы стать артистом, — подвёл итог уговорам дядюшка Мокус, — у вас, молодой человек, есть всё!

Бегемот продолжал сомневаться:

— Так-то оно так, но…

Брови старого клоуна сошлись на переносице, превратившись в вопросительный знак.

— Вы не хотите ехать с нами?

Всхлипнув, Бегемот сдался:

— Хочу! Я и сам раньше жил в другом месте, — начал он свой рассказ, — продавал на улицах города летающие шары, но госпожа Беладонна, вы, конечно, о ней слыхали, за что-то меня невзлюбила…

— Ха-ха, — сказал Бамбино, — «за что-то». За то, что её шары ползучие, а ваши умели летать!

Бегемот меж тем продолжил свой монолог.

— Полицейские выгнали меня из города и забрали шары. Сказали, что я мешаю движению на улицах. Наверное, это правда. Ведь я такой толстяк.

— Жадность этой Беладонны кого угодно загонит в болото, — сказал Мокус и, сняв с сиденья рака, кинул его в кочку в центре болота. — Вы едете с нами?

— Да!

Приняв в труппу Бегемота, Мокус тотчас же стал думать о его дальнейшей судьбе.

— Афиша цветными буквами: «Впервые на манеже Бегемот Шоколад!»

— Шоколад? — переспросил Бегемот, облизнувшись.

— Ну что ж, пожалуй, подходит, признаюсь честно: сладкое я люблю!

Покуражившись полминуты, автомобиль завёлся, но тотчас же песню мотора заглушила полицейская трель.

Раздвинув заросли осоки, на полянку, с противоположной стороны болота, вышли Добер в охотничьих доспехах и Пинчер в наморднике и на поводке.

Сделав стойку, Пинчер залился лаем.

— Тсс… — осадил не в меру ретивого начальника Добер и, приподняв шляпу, отвесил цирковой труппе поклон.

— Отличное болото, не правда ли?

— Не правда, — покачал головой дядюшка Мокус. Дальнейшие события разворачивались со скоростью

летящего по крутой лестнице жестяного ведра.

— Подкрадывайся поближе, — приказал Пинчер Доберу. — Кажется, они нас не узнали!

И, натянув поводок, он залился лаем, а потом стал по-собачьи рыть землю руками…

Узнав странную парочку, Фунтик взвизгнул и решил дать дёру, но Мокус попридержал его:

— Тихо… Мы их не узнали!

— Что здесь происходит?! — не понимал Бегемот.

— Мы охотник с собакой! — представился Добер, готовясь к прыжку. — А вы?

— А мы здесь застряли! — развёл руками дядюшка Мокус.

— Крепко?

— Ох, всеми колёсами!

— Тогда фас! — приказал пёс охотнику и, натянув поводок, ринулся в тартарары.

Через секунду группа захвата уже бултыхалась в болоте, в самом центре у кочки, в том месте, где только что молотил тину колёсами наш автомобиль.

— Уф! Буль-буль! Тьфу!

Добер стоял по горло в болотной ряске и стойко, как подобает охотнику, отбивался от комаров.

Что же до Пинчера, то того в этой ситуации почти совсем не было видно: провалившись в болото, он теперь спасал самое дорогое — кожаный с золотым тиснением полицейский диплом.

— Как вам не повезло, ребята! — заметил Мокус и покачал головой.

Бамбино чувством сострадания владел в меньшей мере и потому спросил:

— Дядюшка Мокус, можно я кину в них грязью, можно, а?

— Что ты, что ты, — остановил его Мокус. — Да, это плохие люди, но у них могут быть хорошие дети, которые будут любить цирк!

Приняв на борт свой изрядно подмоченный экипаж, автомобиль укатил.

— Вуаля! — по традиции сказал дядюшка Мокус сыщикам на прощание…

И вся остальная цирковая труппа поддержала его:

— Вуаля!..

Сыщик с дипломом привык смотреть смерти в лицо, но лягушонка на таком расстоянии он видел впервые.

От страха бедняга залаял и начал икать.

— Оставь, — осадил его Добер, — теперь это уже ни к чему!

— Собачья работа, — жаловался Пинчер, пробираясь к кочке и ставя на неё раскисший башмак, — порядочные люди сидят теперь дома в тепле, а я мокну в болоте, и диплом мой мокнет вместе со мной.

И вдруг кочка под его ногой неожиданно приподнялась и превратилась… в разъярённую госпожу Беладонну с живым раком вместо заколки в позеленевших от водорослей волосах.

— Подари свой диплом лягушкам, — рявкнула она и продолжила: — Тебя что, в школе учили дамам на головы наступать?!

Пинчер, вместо того чтобы встать на кочку, встал в позу:

— Да, мадам, я там, если хотите знать, в виде портрета до сих пор на доске почёта «висю».

— Ну, что ж, — решила мадам, — придётся закрыть эту школу раз и навсегда.

Устроившись на берегу, мадам Беладонна прежде всего открыла ридикюль, принялась отмывать свои деньги, а потом, покончив с главным, взялась за более детальный разнос.

— Олухи! Циркачи! — распалялась она. — Простофили! Бродяги! Я — вне себя! Я сделаю то, что не сделала эта противная обезьяна: забросаю вас грязью.