Неуловимый корсар

На этот раз все ему удавалось. Он набрел на целое поле нарду, болотного растения, похожего на турецкие бобы. Они показались ому довольно вкусными. Наученный опытом, он набрал их про запас, наполнив карманы и приведенный кое-как в порядок мешок. Время от времени он поднимался на возвышенности или влезал на дерево, проверяя таким образом направление, по которому шел, но вследствие этого вперед продвигался медленно.

Около четырех часов дня он почувствовал себя до крайности утомленным и решил отдохнуть, как ни питательны зерна нарду, однако ими нелегко поддержать силы того, кому приходится тратить большой запас физической энергии. Но как бы то ни было, они могли спасти его от голодной смерти, которой умерли многие исследователи австралийских пустынь. Растянувшись на земле, он съел несколько горстей зерен из своего запаса и начал было уже погружаться в сладкую дремоту, как вдруг позади него послышался треск сухих веток, шум этот доносился из густой чащи, окружавшей большую лужу застойной воды, вся поверхность которой была затянута изумрудной зеленью водорослей. Робер схватил карабин за дуло и ждал. Но все было тихо. Прошло несколько минут, и существо, подстерегавшее Робера, видимо, потеряло терпение, кусты зашумели и раздвинулись. Перед Робером появился туземец отвратительной наружности, с длинными всклокоченными волосами. Робер еще крепче сжал карабин и решил защищаться до последних сил. Но туземец не проявил враждебных намерений. Закинув ружье за плечи, он сложил на груди руки, приветствуя Робера по обычаю своей страны.

— Мора-Мора, вождь фаго-бугов, приветствует белого, заблудившегося в пустыне.

Француз молчал.

— С самой зари я слежу за белым. Мне легко было бы пронзить его пулей. У Мора-Мора верный глаз и твердая рука. Белому нечего было бояться, хотя карабин его и сломан. За ним следил друг.

— Друг? — пробормотал Робер с сомнением. — Какой же он мне друг, когда меня не знает?

— Мора-Мора — друг белых. Он их проводник. Теперь он ведет двух людей, цвет которых бел, как звезды ночи.

— Европейцы! — вскричал француз. — Тут недалеко европейцы?

— Да. Я сказал им, что ты здесь, что ты заблудился, что ты потерял оружие, и они велели мне привести тебя к ним.

При этих словах недоверие Робера рассеялось. Он подбежал к туземцу и горячо пожал ему руку.

— Я устал, но у меня хватит силы идти с тобой. Далеко ли те, кто послал тебя сюда?

Мора-Мора указал пальцем. Робер посмотрел по указанному направлению, но ничего не заметил.

— Я их не вижу, — сказал он.

— Их и нельзя увидеть. Белые меньше деревьев.

— Что же ты мне показываешь?

— Дым костра.

Но, несмотря на это указание, Робер, как ни напрягал зрение, не видел ничего похожего на дым. Он снова повернулся к туземцу. Тот покачал головой.

— Глаза белых лучше умеют читать в книгах, но для природы глаза австралийца лучше. Но я помогу тебе. Смотри вон на тот кедр, вершина которого выделяется надо всеми.

— Вижу.

— Теперь правее. Ничего не видишь?

Робер внимательно взглянул, как указывал ему туземец, и наконец различил тонкий, едва заметный столбик дыма. Молодой человек должен был сознаться, что без посторонней помощи он никогда бы не заметил его.

— Огонь австралийца, — с гордостью сказал Мора-Мора. — Сухое дерево, нет сырых ветвей.

— А, понимаю, ты хочешь сказать, что белый подбирал бы для костра всякое дерево без разбора, и от паров воды дым делается гуще?

— И опаснее.

— Опаснее?

— Да, он выдает белого. Он зовет к нему диких туземцев, жаждущих мести. А видя мой дым, они только улыбаются. Огонь черного, говорят они, и нечего его беспокоить. Но пора идти. Готов ли мой белый брат в дорогу? Нам нужно дойти до наступления ночи.

— Иди, я за тобой.

Австралиец поклонился и пошел вперед. Робер последовал за ним, с удовольствием глядя на могучее телосложение своего провожатого — Мора-Мора должен был пользоваться заслуженным авторитетом среди своих собратьев.

Они вошли в узкую долину, которая, по-видимому, во время разливов превращалась в озеро. Некоторое время ноги их вязли в болотистой почве, потом местность стала подниматься, болотистая почва сменилась каменистой, кусты исчезли, деревья стали реже, сквозь них виднелось обнаженное плоскогорье с развалинами опустевшей фермы.

Мора-Мора указал на разрушившиеся стены.

— Они здесь, в пустой ферме. Хорошее убежище, надежное в случае нападения.

Они направились к бреши, образовавшейся в каменной ограде фермы, и, ухватившись за шаткие камни, проникли внутрь ограды.

Глазам Робера представился широкий двор, в глубине его около развалившегося сарая сидели перед огнем два человека. На вертеле жарилась пара голубей.

Как ни был равнодушен Робер к еде, но на этот раз он не мог не кинуть разнеженного взгляда на эти аппетитные приготовления. Туземец тихонько свистнул. Незнакомцы обернулись и, узнав своего проводника, встали и пошли навстречу французу.

Робер окинул их беглым взглядом. Оба они были молоды. Одному, блондину, очень изящному, несмотря на легкую сутуловатость, было на вид лет тридцать — тридцать пять, а другому, совсем еще юноше, нельзя было дать полных шестнадцати лет.