Неумолимая королева (ЛП)

Должно быть, это был кошмар. Мне пришлось проснуться. Пожалуйста, Боже, пусть это будет сон. Действительно плохой сон.

Но рев в моих ушах был настоящим.

Это был не кошмар. Это действительно происходило.

Я действовал инстинктивно и бросился на землю, а пули продолжали лететь. Я начал ползти, пока глаза Амона не нашли меня среди хаоса.

— Не двигайся, — прошептал он.

Я глубоко вздохнула, мои ногти впились в гравий. Крики, взрывы, крики. Все это наполняло воздух, пока я не сводила глаз с мужа.

Мое сердце колотилось в ушах. «Не двигайся». Я смотрел, как его рот формирует слова, и всхлипнул. Он был так близко, если бы я только мог до него добраться. Это не могло быть концом. Наша история едва началась.

— Я иду, — беззвучно ответил я.

Он покачал головой, но я отказался оставаться на месте. Мне нужно было добраться до него. Мое дыхание сбилось. Мои колени царапали гравий, когда я ползла к нему.

Было много криков — на нескольких языках, — но я был слишком далеко в своей голове, чтобы их понять. Мне просто нужно было добраться до мужа.

Мои колени горели, камни при каждом движении врезались в мою плоть. Теплая жидкость стекала на мою кожу в том месте, где меня поразила пуля.

Слишком долго шли к нему. Его голова упала на тротуар, и я увидел, как закрылись его глаза. Его тело было скрючено, и кровь пропитала его белую футболку. В желудке закрутилась тошнота, а в горле поднялась желчь, угрожая выплеснуться.

Пожалуйста, не умирай. Пожалуйста, не умирай. Я мог справиться со всем и вся, но только не с этим.

— Амон, — яростно закричала я, не обращая внимания на боль, которую чувствовала, пытаясь дотянуться до него.

Я медленно сокращал расстояние между нами. Передняя часть его рубашки была мокрой, кровь прилипала к моим пальцам, пока они бродили по его груди в поисках раны.

О Боже, нет. Пожалуйста, не надо.

Я наклонилась и поднесла свою щеку к его рту. Каждая секунда, которую я ждал, чтобы почувствовать его дыхание на своей коже, казалась целой жизнью, мое сердце болезненно колотилось в груди.

Там! Прямо там!

Он дышал.

Мои руки дрожали, когда я подняла рубашку Амона и увидела большую рану на его груди. Мне не нужен был врач, чтобы сказать мне, что это плохо. Ему нужно было попасть в больницу.

Я дотянулась до края своего платья и разорвала его, затем прижала к его ране.

Я лихорадочно огляделся, надеясь, что Хироши или кто-нибудь из людей Амона уже в пути.

"Помощь!"

Вкус меди и соли наполнил мой рот, и я понял, что повредил кожу на губе.

— Почему ты кричишь, девочка с корицей? Из меня вырвался сдавленный смех, хотя сердце болезненно сжималось в груди. Когда я встретилась с ним взглядом, мое сердце разбилось на кусочки. Они были скучными, его лицо бледнело с каждой секундой, пока он лежал здесь.

Я поднесла свой лоб к его.

— Значит, ты не можешь игнорировать меня, — пробормотала я, прижимаясь губами к его холодным губам. Мысль о его смерти сдавила мне горло. Я не могла потерять его, как потеряла маму. Он медленно поднял руку, это усилие стоило ему энергии, которой, как я знала, у него не было. «Не двигайся. Мы отвезем тебя в больницу».

Он тяжело выдохнул.

«Нет времени». Я подвинулась, не обращая на него внимания. — Я должен тебе это сказать, на случай, если я не…

Я прижала палец к его губам. «Не смей этого говорить. Не смей, черт возьми, говорить это».

«Я всю жизнь жил ради тебя», — сказал он, игнорируя мое требование. «Каждый вздох был для тебя». Я сглотнул. Почему его слова прозвучали как прощание? «Это всегда была ты, девочка с корицей. Я тебя люблю."

Меня задушило сдавленное рыдание.

"Нет. Не смей умирать на мне, — прохрипела я, мой голос был едва слышен из-за того, как сильно сдавило горло. Мой разум кричал, а сердце сжималось от паники. Он тяжело дышал, пытаясь дышать.

«Пока я умру на твоих руках, я умру счастливым человеком».

Я покачала головой, мои щеки были мокрыми от слез.

— Ты все еще должен мне медовый месяц. Он моргнул, словно в замешательстве, и я слабо улыбнулась. «Я добавила это в свой список желаний сразу после того, как мы поженились в Венеции».

Он вздрогнул от давления, которое я оказал на его рану. — Значит, это медовый месяц.

Его затрудненное дыхание раскололо мою грудь пополам, но прежде чем я смог сосредоточиться на этом, в воздухе прозвучал взрыв.

В этой суматохе кто-то кричал «бомба». Я замерла, в моей голове с молниеносной скоростью вспыхнули воспоминания. День, когда я впервые увидел мальчика, который будет править моим миром. Людей, которых я любил — мою сестру, бабушку, папу, моих друзей, даже этого сумасшедшего Данте.

Глаза Амона искали мои, и я увидел в них миллион разных версий нашего будущего. Я переплела свои пальцы с его и успокаивающе сжала его. Это не может быть концом .

Вдалеке раздался голос: «Опустите головы, ублюдки! Я прибегаю к радикальным мерам».

Было ли это…

«Данте!» мы оба прошептали. Он напал на нас?

Не было времени обдумывать ответ, прежде чем окровавленное тело Амона накрыло мое. А потом…

Бум!