Неумышленное ограбление

— Пива не хочешь? — Андрей оторвал меня от рассматривания трехметрового лепного потолка. — Холодильник битком.

С потолка мое внимание переместилось на обои — матовый кофейно-молочный фон в серебристо-бронзовых мазках — и на дубовый плинтус. Около плинтуса, затаившись в тени велюрового дивана, скромно лежал пейджер. Я нагнулась и взяла в руки эту игрушку, встряхнула прибор, не подававший никаких признаков жизни, и на экране вдруг на долю секунды вспыхнули и тут же погасли цифры — номер телефона.

— Нашла что-нибудь? — за моим плечом снова появился Андрей. Теперь он жевал кусок сухой соленой колбасы. Поразительная наглость — шарить в чужом холодильнике! — О, пейджер! — Андрей забрал у меня из рук Дарьину игрушку. — Итак, мне все ясно. Банкирская дочь втайне от предков содержала данное жилище. Зачем ей это было нужно, наверняка спросишь ты, моя невинная Татьяна, и я, конечно, тебе объясню. Миллионы половозрелых девиц…

— Не выношу людей, которые с умной мордой излагают трюизмы.

— Пардон? — не понял меня образованный детектив.

— Не выношу людей, которые преподносят избитые истины с видом первооткрывателя. Ты меня просвещаешь, как Фросю-трактористку из деревни Нижние Уключины.

— Извини, забыл, что у тебя диплом Сорбонны и девятнадцать иностранных языков. Но выглядишь ты сейчас действительно как Фрося трактористка, попавшая под пьяную руку сначала начальнику колхозного гаража, а потом мужу-механизатору.

Я осторожно прикоснулась к разбитой скуле и надулась. И некому пожалеть! С самого начала у людей складывается несправедливое представление обо мне как о железном прутике — все доверяют свои горести и печали, а я утешаю. А меня пожалеть — претендентов не находится.

— Ну, не хнычь, лапочка, — смягчился все-таки Андрей, — давай уходить. «Санта-Барбара» на исходе, сейчас примчится консьержка и вызовет милицию. Сиреневая ты моя девочка…

Во сне меня жестоко избивали бесчисленные стриптизеры. Я проснулась в холодном поту, скулу дергало, синяки ныли. А на здоровый сон Эванжелины ужасное нападение, которому мы сегодня подверглись, не повлияло. Она мирно сопела на своей подушке, по бокам виднелись пушистые морды Антрекота и его очередной жены. Бессовестный донжуан! Мало того что привел в дом эту полосатую развратную девку, он еще и в кровать ее беспардонно уложил греться около горячей Эванжелины.

Направляясь в ванную, чтобы заморозить скулу, я обнаружила на диване в гостиной загорелое мускулистое тело частного детектива, едва прикрытое простыней. Да что же это такое! Дом превращается в благотворительную ночлежку!

Рука Андрея дернулась во сне, ладонь сжалась в кулак с разбитыми костяшками пальцев. Видно, он и во сне бил, бил, бил наших с Эванжелиной преследователей.

Проглядывая свежие газеты, я нашла в «Аргументах и фактах» рекламное объявление фирмы «Трианэкс». Перечисление товаров сопровождалось крупно выделенным призывом: «Приходите к нам! Цены для бедных!» И это после того, как я три месяца искусно создавала образ предприятия, торгующего только престижной, высококлассной продукцией, по ценам, которые снижены исключительно из-за всепоглощающей любви к покупателю, а не из-за плохого качества товара!

Я набрала номер телефона и через секунду смогла насладиться язвительным, источающим сладкий яд лицемерного сочувствия голосом Потапова.

— Ах, душечка, как это бессовестно! Линию ей поломали, тактику нарушили! «Цены для бедных»! Кто же захочет признать себя бедным, покупая товар за доллары? Но что поделаешь, если ваше высочество так редко заглядывает в наше убогое агентство! Мы, ничтожные дилетанты, стараемся как можем, но куда нам до вас! — издевался Потапов.

«Трианэкс» вкупе с «Фантомом» были моими личными клиентами, и очевидный ляпсус размером в полполосы, да еще в такой читаемой газете, наверняка станет предметом снисходительных усмешек коллег-рекламоведов, взмывших в небеса на крыльях профессионализма.

Интересно, что всего пять лет назад причиной переживаний мог стать заголовок над редакционной передовицей «Углублять перестройку!» с незамеченной корректором предпоследней буквой «д» в глаголе. А теперь я убиваюсь по поводу неуклюжего слогана в рекламном объявлении. Tempora mutantur et nos mutamutur in illis!.[13]

От мрачных раздумий о неудавшейся жизни меня оторвал Андрей.

— Киска, — сказал он, склонившись зачем-то над радиатором центрального отопления и пристально его изучая, — а ведь эта батарея устроит тебе с началом отопительного сезона персональную Ниагару.

Надо сказать, что Андрей решил взять меня измором. Он продолжал действовать испробованным старинным методом, доказывая свою необходимость в доме. Он сменил замок, устранил зазоры между стеклами и рамами, установил в ванной новый смеситель, починил электроплитку, которая напрочь отказывалась работать после того, как Антрекот доигрался в догонялки со своим хвостом и уронил ее (плитку) на мою ногу.