Неупокоенные

Он одновременно хотел, чтобы все получилось, и боялся этого. Трентон и опасался, что Кэти увидит привидение и испугается, и хотел, чтобы она увидела и поняла, чего так боится он. Приходилось переживать за такое количество вещей, что они просто не укладывались у него в голове.

Трентон навалился на стол и мог сдвинуть его лишь на пару сантиметров. Какой же он тяжелый, господи! Тело как будто налилось свинцом.

– Ты спиной попробуй, – сказала Кэти.

– Могла бы и помочь, – пропыхтел Трентон.

– Так я и помогаю.

Она устанавливала свечи кругом на участке пола, который они расчистили, отодвинув в сторону коробки и прочий мусор и оставив только дорожку для прохода к лестнице. Когда Кэти закончила, она развернула скатерть, которую принесла из гостиной. («Это не пикник, а спиритический сеанс», – заметил Трентон, на что она ответила, наклонив голову и потеребив ноздрю с парой дырок, видимо, от еще одного кольца: «Пикник, сеанс – призракам-то какая разница? Как ты думаешь, чем они занимаются целыми днями?» Он едва устоял, чтобы не сказать: «Я могу спросить».)

На чердаке было холодно, и мурашки пробежали по телу Трентона. Им овладело неприятное чувство. Как будто за ним наблюдают. Как будто несколько пар глаз смотрит за ним из самых темных углов чердака. Теперь он понял, что делают призраки целыми днями – наблюдают.

Он сунул руки, сжатые в кулаки, в передний карман толстовки.

– Ты в порядке? – спросила Кэти. Она поежилась. Трентон поспешно отвернулся, чтобы она не увидела, как он пялится на ее короткую майку под розовой рубашкой с узором из ухмыляющихся черепов и линию загара на животе прямо над джинсами.

– Да, – ответил Трентон, – давай уже начинать, чтобы поскорее закончить.

– Вот это я понимаю. Какой энтузиазм! – Она закатила глаза, села на скатерть и скрестила ноги. Когда она наклонилась, он отчетливо видел ложбинку между ее грудями. Кэти похлопала по скатерти напротив себя. – Садись сюда.

Трентон и не думал, что скрестить ноги будет для него такой трудной задачей. Сначала он сел и выпрямил их, потом с трудом подогнул одну ногу, а другая указывала на свечи, как стрелка на циферблате. Он постарался согнуть ее в колене, но не смог. Прошло довольно много времени пока у него получилось усесться.

Все это время Кэти молча наблюдала за ним.

– Что с тобой случилось? – наконец спросила она.

Трентону все-таки пришлось сесть, выставив одну ногу вперед.

– Я попал в аварию.

– Ты говорил. – Кэти прищурилась. – Ты пытался покончить с собой?

– Что? – Трентон уставился на нее. – Нет! Конечно, нет!

– Мне ты можешь рассказать, – сказала девушка все с тем же выражением лица.

– Я даже не был за рулем, – произнес Трентон. Он опять почувствовал себя так же, как после аварии: как он тогда жалел, что не умер! Что мягкие руки не утащили его в блаженную темноту, а вместо этого он очнулся на больничной койке с переломанными костями, прикованный к кровати, как насекомое, застрявшее в коконе. – Мой друг вел машину.

– Твой друг пытался тебя убить? – улыбнулась Кэти.

Трентон не мог удержаться от смеха – мысль о том, что Робби Амбрамовиц, который весил полторы сотни килограммов и был еще менее популярным в школе, чем Трентон, хотел кого-то убить, казалась забавной.

– Надеюсь, что нет. Он был моим единственным другом в школе, – сказал Трентон и тут же об этом пожалел.

Но Кэти не заметила его смущения.

– Однажды со мной тоже кое-что случилось, – сказала она и неожиданно повернулась к Трентону спиной и задрала рубашку. Он хотел что-то сказать, но из горла вырывалось только невнятное бульканье. Его взгляду открылся позвоночник с татуировкой – синей бабочкой. Она явно была не настоящая, потому что уже наполовину стерлась. Рядом с позвоночником, как бы дублируя его, шел длинный розовый шрам толщиной с детский палец, – когда я была маленькой, родители взяли меня в зоопарк. Я хотела посмотреть на тигров, но была такая худая, что провалилась между прутьями решетки прямо в клетку, когда мама и папа отвернулись…

– Правда? – Трентон почувствовал облегчение, когда она опустила рубашку.

– Нет, – просто сказала Кэти и повернулась к нему, – это врожденный дефект позвоночника. Мне сделали что-то около пяти операций еще во младенчестве.

Трентон уставился на нее.

– А ты всегда все перевираешь, чтобы получались такие истории?

– Ага, – сказала девушка. В ту секунду она выглядела как та самая Кэти с вечеринки, которая завороженно смотрела на светлячков и просила его показать Полярную звезду. – Так я могу сама придумывать им концовки.

Она быстро наклонилась вперед, и сердце Трентона пропустило удар. В голове промелькнуло: «Она меня поцелует!»