Неуправляемый мужчина (ЛП)

Еще раз прикоснулся губами к моим, осторожно стащил меня со столешницы, нежно, поставив на ноги. Он прижимал меня к себе, пока я уверено смогла стоять на своих ногах. Потом опустил голову и поцеловал меня в шею.

Я закрыла глаза.

Второе самое сладкое прикосновение, которое он мне сегодня подарил. Определенно.

Я открыла глаза, когда Тэк отошел, поправляя джинсы. Повернулась к раковине, открыла краны, чтобы помыться.

Все было хорошо в мире, и я знала это, когда Тэк, выходя из ванной, скомандовал:

— Поторопись, детка. Потратив время, чтобы тебя трахнуть, мы теперь опаздываем.

Я перевела взгляд на отражение в зеркале на дверь, за которой он исчез, и закатила глаза.

Потом проделала все необходимые процедуры.

Натянув трусики, потянулась к флакону своего увлажняющего крема, но замерла на полпути.

В нашей ванной была бледно-желтая плитка, окаймленная тонкими белыми плитками. Я выбросила старые, разномастные полотенца Тэка и купила новые, пушистые, толстые изумрудно-зеленые. Они висели на вешалке для полотенец.

Мои глаза задвигались.

Мои флаконы с увлажняющим кремом и тоником были глубокого цвета мха. Моя зубная щетка была ярко-розовой, у Тэкса — ярко-синей. У крана стояла маленькая миска, куда я бросала драгоценности, когда мыла руки или готовилась ко сну. Она была керамической, блестящего солнечно-желтого и травянисто-зеленого цвета. Я перевела взгляд на зеркало. Мои трусики были вишнево-красными с кружевами.

Я усмехнулась своему отражению в зеркале.

Я жила в цвете каждый день, моя жизнь стала яркой.

Я наложила увлажняющий крем, надеясь, что у нашего ребенка будут сапфирово-голубые глаза его отца.

Но я бы согласилась и, если бы его глаза были как у меня, зелеными.

* * *

Сидя на столе для пикника на территории «Хаоса», рядом с компаундом под теплым, поздним июньским солнцем Колорадо, наслаждаясь моментом одиночества, я услышала щелканье туфель на высоких каблуках, отчего скосила глаза в ту сторону, ко мне двигалась Эльвира.

Отчего мои губы изогнулись в улыбке.

Только Эльвира могла надеть на барбекю в байкерскую цитадель обтягивающее, сливочно-желтое, с прилично обнаженным декольте платье на бретельках с туфлями, в виде переплетенных бронзовых ремешков, которые были так чертовски хороши, что даже я, будучи девушкой, запала на них.

Она выглядела так, словно собиралась пойти в модный пафосный ресторан, а не вгрызаться в жареную свинину барбекю на открытом воздухе.

С грацией, выработанной практикой, она вскарабкалась наверх и уселась рядом со мной на столе для пикника, после чего объявила:

— Назревают проблемы.

Я почувствовала, как у меня брови сошлись на ее очень странное, но совершенно по Эльвировски замечание.

— Какие?

Она наклонила голову в сторону, и я посмотрела туда.

И увидела Шайя, теперь уже полноправного члена Клуба, Шая во всей своей красе. То есть на нем были выцветшие джинсы, которые сидели слишком хорошо, обтягивающая черная футболка, которая тоже сидела на нем слишком хорошо, его темные волосы пребывали в сексуальном беспорядке, его зеркальные очки болтались на голове, он открыто флиртовал с молодой, привлекательной байкерской красоткой.

Он улыбался ей, и улыбка его была порочной.

Она тоже улыбалась ему, и ее улыбка была обольстительной.

Шай явно собирался что-то получить. И из обильного опыта наблюдения за Шайем в действии, я предположила, что он получит это что-то причем быстро. Черт, как раз на той неделе я наблюдала, как он очаровывал женщину, покупающую жидкость для стеклоочистителей в «Прокатись», которая оказалась в его постели в компаунде через десять целых семьдесят пять сотых минут. Я знала за сколько, потому что мы с Хопом засекли время.

Тут совсем нечему было удивляться и это было не редкостью, нет. Поэтому я не совсем поняла высказывание Эльвиры какие проблемы «назревают», пока не начала отводить взгляд от Шайя и не остановилась на Тэбби.

О боже.

Она стояла примерно в десяти футах от них. Она также смотрела на Шайя, и то, как она смотрела, было похоже, что весь ее мир только что раскололся.

Это было нехорошо.

Тэбби после той истории взяла себя в руки. Хотя это не означало, что она ни разу не приходила домой выпившей или пьяной, облевывая все перед входной дверью. И это не означало, что Тэк не сходил с ума, когда она появлялась в таком виде, и она не получала очередные нотации от нас. Но она была подростком. А с подростками такое дерьмо случалось. Тэк знал это и готов был разорвать ее на куски, но в последнюю минуту сдерживался.

В основном она вела себя мило, была нежной, умной, очаровательной. Они с отцом были близки. Она с братом была близка. И мы с ней были близки. У нее были хорошие оценки. Домой она возвращалась (в основном) к «комендантскому часу». Она встречалась с мальчиками, подходящими ей по возрасту, которые только слегка пугали меня до чертиков, все они были хороши собой, много тренировались, и были полностью в нее влюблены. Но это не помогало отцу Тэб — Тэку быть крутым байкером, он более чем слегка пугал парней Тэбби не только своим видом, но и словами.