Неуправляемый мужчина

— Но на первой вечеринке «Хаоса», на которую я пошел, были женщины и дети. Позднее женщины устроили много шума, и дерьмо пошло вниз, но на первой той вечеринке я понял, что такое семья. Мне понравилось. Мне понравилось, как братья обращались со своими женщинами и детьми. Мне нравилось то дерьмо, которое они говорили о Клубе, о том, что такое братство. Поэтому я нашел свое место и стал рекрутом.

— Я рада, что ты нашел свое место, красавчик, — тихо сказала я.

— Я тоже, — согласился он. — Но потом я получил свою долю, и меня впустили внутрь Клуба, пути назад уже не было, несмотря на то, что черт побери, я был не совсем согласен с тем путем, на который свернул клуб. Но мы двигались в одном направлении, и это означало, что я шел по стопам отца. Это были мои братья. Так что я держал рот на замке, делал свое дело, но решил начать планировать будущее, уговорил Клуб исследовать разные пути, пока они делали то, что делали, на тот случай, если они соберутся с мыслями и решат завязать. Тогда у меня ничего не выходило, но я не сдавался, встретил Наоми, обрюхатил ее Рашем, женился на ее заднице, и она получила то, что хотела. Она была из семьи байкеров. Ей нравилась такая жизнь. Она обманула меня, как ей удалось, видно, пока сосала мой член, когда я рассказывал ей свое видение Клуба в будущем, она говорила, что поддерживает меня. Она знала все мои мысли еще до того, как дерьмо выплеснулось наружу, но сделала вид… И когда умерла Кимми, Наоми знала, что я вернусь домой, полный огня, и изменю все, но вела себя так, будто я никогда, бл*дь, ничего ей не рассказывал, хотя практически каждую ночь выкладывал планы о будущем в нашей постели перед сном. Ей нравились деньги, которые я ей приносил от нелегальных сделок, этим и занимался клуб. Ей нравилось иметь приличный дом, потому что ее детство прошло не в таком доме. Она любила тишину, ей нравились поступления, она не обладала теми качествами, чтобы стоять рядом со своим мужчиной. Последователю в постели нужна женщина одного типа, лидеру — другая. Она женщина последователя. Возможно, она думала, что у нее есть эти черты характера, какие мне были в ней необходимы, даже надеялась на это, но это было не так. Она может удержать мужчину, дальше пустота. И это не изменилось. Ее муж был порядочным парнем. Он оказался слабее меня. Она тащит его задницу по наклонной плоскости, он не сопротивляется, поэтому сейчас находится в полной х*йне, и, если его не подстрелят из-за ее задницы, он там и будет сидеть.

Ну, это полностью объясняло Наоми и заставило меня думать о ней еще меньше, чем хорошо.

— А по какому пути шел клуб? — Тихо спросила я, и Тэк сосредоточился на мне.

Затем он перекатился на бок, подтянул меня за подмышки, снова перекатился на спину, я оказалась сверху, грудь к груди.

Он поднял руку, откинул назад волосы у меня с лица и продолжил говорить:

— В клубе продавали наркотики, детка, — тихо сказал он, я сжалась телом и уставилась на него. — Не совсем продажа. Безопасная транспортировка. И мы делали все, что было с этим связано. Путь становился все темнее и темнее, клуб все глубже и глубже затягивало, мне это не нравилось еще до того, как позвонила мама и сказала, что Кимми облажалась по полной.

Ладно, хорошо, все по порядку.

— Расскажи мне о Кимми, — попросила я.

Тэк втянул воздух, я уже знала, что конец будет несчастливым. Напряглась, когда он приготовился говорить, запустив пальцы мне в волосы, затем снова убрал волосы с моего лица, зарывшись в них пальцами, прежде чем продолжить.

— Если ты живешь нашей жизнью, если ты не будешь толстокожей, это дерьмо съест тебя живьем. Я думал, что Кимми толстокожая. Она видела нашу жизнь, пыталась выбраться, была упертой с двенадцати лет. По крайней мере, так мне казалось. Я ошибался. Она оказалась уязвимой. Я просто не видел тогда этого, так что я, черт возьми, не защищал ее.

Боже.

Я закрыла глаза, рука Тэка скользнула с моего подбородка, я открыла глаза.

— Да, — прошептал он, — ты поняла, детка.

— Вот почему тебе нравится моя уязвимость, — заключила я ответным шепотом.

— И именно поэтому я буду рвать яйца, чтобы защитить тебя.

Боже.

— Продолжай, — прошептала я.

Он сделал еще один вдох и продолжил:

— Я оставил ее, но, в отличие от брата, не бросил. Она казалась сильной, мы с ней были сильными. Она могла быть смешной, мы держались вместе дома, который напоминал мне лодку, брошенную во время шторма в море, и так было постоянно. Она говорила, чтобы я убрался к чертовой матери оттуда. Но, как только смог, снова соединился с ними обеими, но в основном с Кимми. И вскоре я начал посылать ей деньги в надежде, что она тоже найдет выход из этой дерьмовой жизни. Я перевез ее в Колорадо, когда женился на Наоми. Перевез их обоих, когда родился Раш. Наоми была беременна Тэбби, вот-вот должна была родить, когда позвонила мама. Сказала, что Кимми подсела на дерьмо, полностью облажалась, ворует, лжет, выкидывает фокусы.

Я затаила дыхание, стараясь не выглядеть так, будто затаила дыхание, но Тэк не заметил, он был на своей волне, серьезной, плохой волне.