Неуставняк-1

Вернувшись в раздевалку, я увидел большее количество шарахающихся из стороны в сторону контуженых однополчан. Взрыв бесшумной мины, пропущенный мной, действовал выборочно: некоторые были вполне счастливы и быстро одевались, но многие тупо смотрели по сторонам, вышаривая что-то глазами, а это что-то было невидимо или быстро ускользало от их пытливых взглядов. Подойдя к своей аккуратно сложенной одежде, я обнаружил на ней синие трусы. Обыкновенные синие трусы, именуемые в народе парусами. Именно эти паруса носила вся тогдашняя страна и сегодняшняя армия, а многие и до сих пор используют их вместо ночной пижамы. Меня обдало холодом, я понял, где был зарыт заряд, взрыв которого породил контуженых: в их домашних трусах, аккуратно сложенных поверх одежды, были пришиты карманчики. И вдруг вместо этих разноцветных сейфов они обнаружили тёмно-синие паруса[6], и то обстоятельство, что бельё было чистым, новым, с биркой – не успокаивало!

Мне повезло. Привычка, переодеваясь перед тренировкой, снимать штаны вместе с трусами, спасла мой сейф от поползновения террористов. Вот и сейчас свои штаны я заправил, не вытаскивая из них трусов.

Повезло и тем, у кого не было сейфа, а его деньги лежали просто так, по наглому, в кармане.

– Поздравляю вас с первой баней и первым полученным вещевым довольствием! – Вошедший сержант сиял, как бриллиант.

Сам он стоял в проёме, и свет с улицы создавал вокруг него сияние ангела. Счастливая улыбка и откровенный взгляд обезоруживали.

– Служим Советскому Союзу! – Хор был не полон, с потерей ориентации у многих развилась немота.

– Товарищ сержант, а где наши старые трусы? – К одному из контуженых всё же вернулось сознание.

– Вещи личной гигиены, не прошедшие химическую обработку, подлежат уничтожению огнём. Вы пока парились, Федулов их сжёг в топке бани, – заявил дежурный ангел и, свернув свои перья, вышел на улицу. – Так, через две минуты строиться!

Все стали одеваться, я же в своё мокрое полотенце завернул новые трусы, а старые вернул на место – сейф ещё очень даже может и пригодиться!

Разрозненными кучками, чтоб не застрять в лужах и не утопнуть в грязи, мы отдалялись от старой бани. Её железная труба ржавой укоризной провожала нас в обратный путь. Ворона, почти пережившая весну, восседала на ней, озирая окрестности. Не думаю, что целью её отдыха было желание подкоптиться в дыму спалённых трусов, так как кочегарку охранял ржавый, внушительных размеров амбарный замок.

По дороге назад нас остановили на каком-то пустыре и разрешили перекурить. Тут сержанты предложили сообразить на вино, чтоб отметить события – нашу приписку к ВДВ и первую помывку в бане. Но для этого следовало опять достать деньги! и, кто сколько сможет, скинуть в голубой берет Федулова. Конечно, за время пребывания на сборном пункте денег никто не разменял, но отказаться внести свою лепту было неприлично. Вот и полетели неразменные рубли в кошелёк ефрейтора Федулова. После сбора подати один из сержантов и четвёрка наших товарищей двинули в сторону магазина. Я и многие контуженые в сдаче денег не принимали участия. Ко мне подступил второй сержант и, вглядевшись в глаза, спросил:

– У тебя эти хмыри! Что!? Деньги забрали!?! – Мы оба понимали, о ком идёт речь.

Он пристально посмотрел мне в глаза.

– Нет. – Я не боялся играть в гляделки и, как и он, уткнулся в него.

– Неужели из дома не взял? – Он моргнул, но взгляда не отвёл, продолжая дуэль.

– Почему? Взял, и они при мне.

– А чё в котёл не сбросил? – с ухмылкой спросил он.

– Хватит с меня влётов, не хватало ещё и по этой мурзе залететь!

– А ты не дрейфь, мы прикроем!

– Я не боюсь, мне это пойло не в горло, хотите, пейте!

– Так ты откалываешься?

– Почему откалываюсь? Я с вами постою и даже в кружку налью, только травить себя не хочу!

– Так ты ж вчера пил, а сейчас чего выёбываешься?!

– Почему выёбываюсь? Просто не хочу! Хочешь, пей, а я не буду!

– А ты характерный! Смотри, трудно тебе будет!

– Будет трудно, потерплю – сильнее стану!

– Ладно, проехали. – Сержант отвёл взгляд и посмотрел в переулок, делегация ещё не вернулась.

В скором времени прибыл караван, нагруженный вином и водкой. Продукта было столько, что если б мы хоть по глотку отпили из каждой бутылки, то эта поляна стала бы нашей братской могилой. Дирижёра с нами не было, его списали на флот, но и сейчас в коллективе оказались умельцы даже посильней. На всех открыли примерно пару ящиков вина. Сержанты, отпив по глотку, пустили бутылки по кругу. Отхлёбывали все: и кто платил, и те, у кого на это мероприятие уже не было денег. Не пригубили только двое – я и ефрейтор Федулов. После импровизированного пикника многие, разместив непочатые бутылки за поясом, прикрыв верхним бельём, понесли их в казарму.

Ночью в наше расположение были приглашены все сержанты многоэтажной казармы. Десантники выставили на стол вино и водку, гости пришли с едой. Приготовления к дружеской попойке начались через час после отбоя, а само застолье развернулось ближе к полуночи, когда шорохи превратились в звуки.