Неуставняк. Книга 1

— Служим Советскому Союзу! — Хор был не полон, с потерей ориентации у многих развилась немота.

— Товарищ сержант, а где наши старые трусы? — К одному из контуженых всё же вернулось сознание.

— Вещи личной гигиены, не прошедшие химическую обработку, подлежат уничтожению огнём. Вы пока парились, Федулов их сжёг в топке бани, — заявил дежурный ангел и, свернув свои перья, вышел на улицу. — Так, через две минуты строиться!

Все стали одеваться, я же в своё мокрое полотенце завернул новые трусы, а старые вернул на место — сейф ещё очень даже может и пригодиться!

Разрозненными кучками, чтоб не застрять в лужах и не утопнуть в грязи, мы отдалялись от старой бани. Её железная труба ржавой укоризной провожала нас в обратный путь. Ворона, почти пережившая весну, восседала на ней, озирая окрестности. Не думаю, что целью её отдыха было желание подкоптиться в дыму спалённых трусов, так как кочегарку охранял ржавый, внушительных размеров амбарный замок.

По дороге назад нас остановили на каком-то пустыре и разрешили перекурить. Тут сержанты предложили сообразить на вино, чтоб отметить события — нашу приписку к ВДВ и первую помывку в бане. Но для этого следовало опять достать деньги! и, кто сколько сможет, скинуть в голубой берет Федулова. Конечно, за время пребывания на сборном пункте денег никто не разменял, но отказаться внести свою лепту было неприлично. Вот и полетели неразменные рубли в кошелёк ефрейтора Федулова. После сбора подати один из сержантов и четвёрка наших товарищей двинули в сторону магазина. Я и многие контуженые в сдаче денег не принимали участия. Ко мне подступил второй сержант и, вглядевшись в глаза, спросил:

— У тебя эти хмыри! Что!? Деньги забрали!?! — Мы оба понимали, о ком идёт речь.

Он пристально посмотрел мне в глаза.

— Нет. — Я не боялся играть в гляделки и, как и он, уткнулся в него.

— Неужели из дома не взял? — Он моргнул, но взгляда не отвёл, продолжая дуэль.

— Почему? Взял, и они при мне.

— А чё в котёл не сбросил? — с ухмылкой спросил он.

— Хватит с меня влётов, не хватало ещё и по этой мурзе залететь!

— А ты не дрейфь, мы прикроем!

— Я не боюсь, мне это пойло не в горло, хотите, пейте!

— Так ты откалываешься?

— Почему откалываюсь? Я с вами постою и даже в кружку налью, только травить себя не хочу!

— Так ты ж вчера пил, а сейчас чего откалываешься?!

— Почему откалываюсь? Просто не хочу! Хочешь, пей, а я не буду!

— А ты характерный! Смотри, трудно тебе будет!

— Будет трудно, потерплю — сильнее стану!

— Ладно, проехали. — Сержант отвёл взгляд и посмотрел в переулок, делегация ещё не вернулась.

В скором времени прибыл караван, нагруженный вином и водкой. Продукта было столько, что если б мы хоть по глотку отпили из каждой бутылки, то эта поляна стала бы нашей братской могилой. Дирижёра с нами не было, его списали на флот, но и сейчас в коллективе оказались умельцы даже посильней. На всех открыли примерно пару ящиков вина. Сержанты, отпив по глотку, пустили бутылки по кругу. Отхлёбывали все: и кто платил, и те, у кого на это мероприятие уже не было денег. Не пригубили только двое — я и ефрейтор Федулов. После импровизированного пикника многие, разместив непочатые бутылки за поясом, прикрыв верхним бельём, понесли их в казарму.

Ночью в наше расположение были приглашены все сержанты многоэтажной казармы. Десантники выставили на стол вино и водку, гости пришли с едой. Приготовления к дружеской попойке начались через час после отбоя, а само застолье развернулось ближе к полуночи, когда шорохи превратились в звуки.

Я пытался заснуть, но шумная возня из-под моих нар отгоняла чары Морфея.

Когда было выпито достаточно, разноцветные товарищи по несчастью, дважды побывавшие в бою, захотели побрататься с тем достойным, которому вдруг не единожды так повезло. Однако наш разумный старшина рассудил так: негоже духу за стол к старикам. Один из гостей почувствовал себя плохо, и Федулов в роли скорой помощи потащил того на второй или первый этаж. Однако вернулся он слишком скоро и сразу отозвал в сторону старшину. Я это видел, так как, устав от бесцельного лежания, сел и через отражение в окне наблюдал за событиями, разворачивавшимися в ресторане первого яруса и в проходах справа и слева от края нар. К выходу, куда позвал старшину Федулов, подтянулись наши сержанты, и пока они о чём-то совещались, остальные разноцветные гости решили дважды выпить по полной. Как раз после второй раздался безапелляционный голос старшины:

— Ну, вот и ладненько, мужики, вы, я вижу, и на посошок уже сообразили. Это хорошо, а то нам пора расходиться, завтра отъезд, и день будет трудный.

— Не! Не, нет, Макей, кончай прикалываться, мы ж только сели! — В зале ресторана публика стала возмущаться.

— Мужики, мы вас уважили, уважьте и нас. Нам завтра в поход и силы стоит поберечь! — Голос его был мягким, добрым.

— Ну, ладно, ещё по одной и пойдём! — Коллектив поддался уговорам администрации.

— Не, мужики, всё не так. Мы сейчас перенесём вам эту поляну и продолжайте у себя хоть до утра.

— Хорошо, — уставшими голосами согласились приглашённые.