Неусыпное око

— Чтобы дать тебе возможность выбора, Смоллвуд. — Тик, прочтя мои мысли, теперь отвечал на мой вопрос. — Дабы убедиться, вправду ли ты хочешь перестать быть собой. Это был твой шанс уйти в небытие; и твой шанс понять, что ты не настолько готова поставить на себе крест, как считала раньше. Мой возлюбленный положительно развил в себе манию помогать людям найти свое место в жизни…

— Где он? — спросила я. — Где павлин?

— Отбыл ненадолго — повидаться с мировым разумом. Тебе придется делить его с другими прокторами, но ты все же сможешь слышать хихиканье нанитов. — Тик закатил глаза. — Привередливые маленькие твари. Представь, что ты играешь роль мамочки нескольких триллионов таких паршивцев. Пришло время и их папаше присмотреть за детишками. Что же до меня… — Тик засиял ярче. — Спустя три тысячи лет я заслужил вольное и веселое житье. В качестве самого крутого погруженного в дзэн проктора-телепата, когда-либо существовавшего на этой планете.

Все еще смеясь, он оттолкнулся и взлетел: расправляя мембраны-паруса, улавливая поток воздуха, поднимаясь выше парой-тройкой взмахов рук, пока не воспарил над деревьями, скользя наперегонки с облаками, направляясь, бог знает куда. На миг он оглянулся и проорал мне через плечо:

— Одна целая одна стомиллионная со вселенной, Смоллвуд!

А затем его мерцающее сияние растворилось в ночи.

Пока Фестина туго бинтовала мое больное плечо, павлин (мировой разум) сообщил мне, что к нам уже направляется отряд полиции. Четикампа и его взвод снова вытащили из Саллисвит-Ривера… хвала моему связующему кристаллу. Когда подстрелили Рта, один из кислотных шаров попал в глушилку радиосигнала, висевшую на его плече. В один прекрасный момент кислота замкнула глушилку, и тут в эфире появилась я, а весь мир как раз пытался настроиться на мою частоту.

Тик и Кси добрались до меня первыми, что естественно, раз уж меня сюда забросил мой павлин. Но через полчаса сюда с воплями прибегут полицейские — спасать нас. И кто их, мерзавцев, просил портить людям удовольствие?

Но, по крайней мере, полчаса у нас с Фестиной были…

Неделю спустя — после слишком частых дегустаций лекарства, чересчур интенсивной физиотерапии плеча и чрезмерного круглосуточного надзора со стороны бонавентурского Центра опеки нас с Фестиной официально объявили здоровыми. Мы могли спокойно ходить по улицам без риска заразить других людей или выжить из ума до уровня говорливой безумцы Майи Куттэк. (Мертвое израненное тело наконец-то выловили со дна ямы — Майя провалилась сквозь превратившийся в жидкость мост, так и не попытавшись спастись. Когда патологоанатомы и прочие ученые закончат ковыряться в ее трупе, его сожгут дотла.)

Мы с Фестиной вышли из главного больничного входа ясным весенним утром. Снег сошел, на деревьях набухали почки.

— Великолепный день, — проговорила я, раскидывая в стороны руки и подставляя лицо солнцу. Мое плечо отозвалось только легкой стреляющей болью — скоро оно станет совсем как новенькое и будет достаточно округлым, чтобы привлекать распутников-улумов, и достаточно сильным, чтобы их бортануть. — Не хочешь пройтись по парку? — спросила я Фестину. — У них там есть милый маленький зверинец.

— А твоя семья разве не заедет тебя забрать?

— Я просила их не приезжать.

Она посмотрела на меня своими проницательными зелеными глазищами.

— Ладно. Давай пройдемся.

Парк Кабо был неподалеку, вся Бонавентура невелика, так что все сравнительно близко. Вскоре мы стояли, облокотившись на дерево, и смотрели, как облокот приваливается к поврежденной стене насосной станции № 3.

Я сказала:

— Ну что… Не выйдешь ли ты за меня замуж?

Фестина повернулась ко мне с отвисшей челюстью. Так она и стояла секунды три, пока не собралась с мыслями.

— А ты не должна была встать на одно колено, прежде чем такое сказать?

— Возможно, на твоей планете именно так и поступают. А на Дэмоте скорее принято перевернуться в постели с боку на бок и приподняться на локте, романтично предложив: «Ну, ты пойдешь за меня или как?»

Она засмеялась, а после пристально посмотрела на меня.

— Ты это серьезно, Фэй?

— Линн несколько раз подряд пробиралась по вечерам в больницу. Мы с ней это обсудили, и она считает, что у нас все может получиться.

— Можно просто добавлять в компанию людей, когда тебе только захочется?

— Более или менее. Все остальные обычно позволяют мне поступать так, как я хочу. Хотя Барретт не согласится, если ты не любишь собак.

— Вот ведь черт, — пробормотала она. — Ты и вправду серьезно.

— Вот именно. — Я взяла ее за руку — Да, будет непросто. И ты ни черта не знаешь о моих супругах, о детях, о том, что значит семья на Дэмоте… Но вот в чем штука: я думаю, что тебе нужна семья, и предлагаю тебе свою. Все они славные люди, и у тебя будет полно времени, чтобы их узнать.

— Фэй, — перебила она. Женщина только произнесла мое имя, и я почувствовала, что «нет» неотвязно повисло в воздухе, в ее голосе. — Мне нужно вернуться к работе. Мне нужно уехать с Дэмота.

— Я знаю, — ответила я. — Но нужно ли тебе уезжать так сразу? Галактика проживет без тебя еще немножко.