Неутолимая жажда

— И готова сесть в тюрьму, если все раскроется? В конце концов, она баба и просто обязана бояться жить с этим уродом под одной крышей.

— Меня интересует, куда они исчезли. И Агния, и ее любовник. И секретарша.

— Сорвались в бега, боясь, что после находки в штольне на них непременно обратят внимание? И все-таки трудно поверить, что баба с деньгами и ее положением…

— Ты забыл, кто они, — поморщилась я. — Законы логики тут не действуют…

— Вот только не надо мне вешать лапшу про дьявола и его деток… наслушался уже… На самом деле все просто: старая баба по уши втюрилась в психа и готова покрывать убийцу, лишь бы милый был рядом…

— Пусть так, — кивнула я.

— Да и это еще надо доказать, — ворчливо закончил Герман.

Вернувшись в дом и наскоро поужинав, я отправилась в ванную, но, привыкнув за полтора года к одиночеству, закрыв дверь, запереть ее попросту забыла. Едва успела раздеться, как она распахнулась, и появился Герман. От неожиданности я вскрикнула, схватив полотенце. Уверена, Герман не ожидал застать меня в ванной и в первое мгновение растерялся не меньше, чем я, но почти сразу на его физиономии появилась усмешка. Вместо того чтобы выйти, он сделал шаг вперед и привалился плечом к стене.

— Катись отсюда, — резко сказала я, злясь вовсе не на Германа, а на свою беспечность, он, чего доброго, мог вообразить, что дверь незапертой я оставила нарочно. Наверное, так и было.

— Не дергайся, — сказал он, сложил руки на груди и улыбнулся шире.

— Катись отсюда, — повторила я.

— Я не собираюсь тащить тебя в постель, если ты об этом, — спокойно заговорил он, и в самом деле не похоже, что подобное желание у него возникло, скорее он был уверен, это я вознамерилась его спровоцировать, чтобы постараться привязать к себе покрепче. Пожалуй, он имел к этому все основания, оттого я разозлилась еще больше, кляня и себя, и Германа, и дурацкую ситуацию, в которой оказалась. — Ты, должно быть, решила, что твоя красота растопит лед моего сердца, — язвительно продолжил он. — Ты — женщина, я — мужчина, и все неуклонно катится к большой любви. Так?

— Если ты уберешься отсюда, я смогу принять душ, а потом мы спокойно поговорим, к чему все катится…

— Заруби себе на носу, я не безмозглый пацан, у которого в штанах тесно. И даже красотка вроде тебя не заставит меня быть ручным. Я тебе не верю, а у меня нет привычки спать с бабой, которая у меня на подозрении. Очень может быть, что мне придется сдать тебя ментам, а поступать так с женщиной, с которой спишь, с моей точки зрения, все-таки свинство. Так что пока я не убедился в твоей полной и безоговорочной невиновности, за свою честь можешь быть спокойна.

— Отлично, — кивнула я. — Но даже если убедишься, не спеши с любовью. Напрасно потратишь время.

— Серьезно? — поднял он брови в притворном удивлении. — Что так?

— Меня не интересуют мужчины.

— Это как же понимать? Ты лесбиянка?

— Нет.

— А… ясно. Для борьбы с нечистью ты должна сохранять непорочность? Это что-то вроде монашеского пострига?

— Да, — ответила я, игнорируя издевку. — Это что-то вроде монашеского пострига. Я должна сохранять непорочность.

Пару минут мы таращились друг на друга, наконец Герман досадливо покачал головой и распахнул дверь.

— То ли ты чокнутая, то ли все-таки я, если с тобой связался. Сразу и не поймешь.

Он ушел, а я вздохнула с облегчением.

Утром я проснулась и по абсолютной тишине, царившей в доме, поняла, что Герман, скорее всего, опять где-то разгуливает в одиночестве. Так и оказалось. Постель в его спальне застелена, чайник на кухне успел остыть, я перевела взгляд на часы, половина десятого. Герман ранняя птаха, неудивительно, что он успел покинуть дом. Я выпила кофе, гадая, где он может быть. Встречается с приятелями, которых у него в этом городе в избытке? Предпочитая делать это без меня. Не доверяет? Однако спокойно оставил меня в доме, хотя мог бы предположить, что я попытаюсь сбежать. По-моему, он сам толком не знает, стоит мне верить или нет. Вчерашняя сцена служит этому подтверждением.

Я потянулась за мобильным с намерением позвонить Герману, но он, точно в ответ на мои мысли, позвонил сам.

— Проснулась? Во сне ты выглядела так трогательно, что я не рискнул тебя будить.

— Где ты?

— Пытаюсь кое-что разузнать о Карпецком.

— Напоминать тебе об осторожности, наверное, бессмысленно?

— Почему же? Твоя забота так приятна, я могу решить, что ты ко мне неравнодушна…

— Просто твоя безопасность напрямую связана с моей.

— Не лишай меня иллюзий, милая.

— Когда ты вернешься?