Неужели снова ты?! (СИ)

Медленно, шаг за шагом, Гордеев лишает меня одежды. Мгновение — и на мне только нижнее белье. Темно-серое полупрозрачное кружево почти ничего не скрывает. Прямо смотрю в глаза напротив и вижу в них только беспросветную ночь. Затуманенным взглядом Потрошитель жадно осматривает меня.

Такая реакция мужчины безумно приятна, ведь я не фотомодель, и комплименты не были моим сопровождением по жизни.

— Ты очень красивая, моя девочка. — голос слишком охрипший. Снимает джинсы и остаётся в одних белых боксёрах. Я вижу, что он хочет меня, от этого и сама начинаю желать его ещё больше.

Расстегивает бюстгальтер и неуловимо проходит пальцами по груди. Перекатывает между ними сосок, заставляет меня стонать ещё сильнее.

— Я хочу тебя слышать. Громче. — я не узнаю его голос. Твёрдый, с чем-то неуловимо животным. Только приказы. Только то, в чем я нуждаюсь сейчас, только то, что по-настоящему вознесет меня к небесам.

Ласкает языком, принося острое наслаждение. Мне кажется, скоро я начну кричать от его напора. Такой кайф! Снимает трусики и сжимает их в кулаке:

— Насквозь. — утробно рычит.

Просунул один палец в меня и потёр внутри. Все ощущается невероятно сильно. Будто обострились все органы чувств, будто бы они взяли верх надо мной, оставляя разум где-то позади.

— Дима…

— Да, моя девочка, — снова припал губами к груди, продолжая массировать там. Вынул блестящий от моего возбуждения палец и протянул мне:

— Оближи. Почувствуй, какая ты на вкус.

Не в силах справиться с этим водоворотом эмоций, закрываю глаза.

— Нет, — улыбаясь, протянул Гордеев, — ты будешь смотреть. Открой глазки, милая. — слова мягкие, голос жесткий — убийственная смесь.

Открываю глаза и вижу ухмыляющегося Потрошителя.

— Умница.

Он разрывает фольгу, продолжая гипнотизировать меня. Хочу перевести взгляд на него ниже, но Дима опережает меня:

— Нет, туда мы пока не смотрим. В глаза, солнышко. — снова почти приказ.

Закусываю губу от того, насколько сильно мое ожидание. Неизвестное, оно манит ещё сильнее. Чувствую, как Дима водит головкой у входа.

— Я постараюсь быть нежнее, но будет больно. Тебе нужно расслабиться. — я вижу, что он тоже слегка напряжен. — Ты только моя, зайка. — резкое движение, и он наваливается на меня. Неожиданный скачок боли заглушает все те приятные ощущения, что были до. Я и сама не особо много ожидала от первого раза, но все же.

— Ты как? — выискивает в моих глазах что-то.

— Терпимо. — все ещё морщусь, но уже легче.

— Хорошо. — целует в губы, параллельно начиная массировать клитор.

На место боли возвращается возбуждение. Непроизвольно начинаю сама насаживаться на его член. Дима, верно поняв мое желание, начинает вдалбливаться. Постепенные движения внутри творят что-то невообразимое с организмом, я, совсем забывшись, не сдерживаю стоны. Волосы растрепались по подушкам; только он, его затуманенные глаза, полные чего-то очень глубокого, имеют значение.

Движения уже более жадные, дыхание отрывистое. Потрошитель буквально вколачивается в меня, заставляя выть от наслаждения. Каждый толчок возносит меня ближе к грани:

— Кончай, малышка, давай. — что такого магнетического в его словах? Не знаю почему, но именно они становятся тем спусковым механизмом, что уносит меня.

— Дима… — это что-то с чем-то!

— Да, моя хорошая. — с каким-то первобытным рыком он делает ещё несколько резких движений, продлевая мой оргазм и приближая свой. Ещё несколько более плавных, и он замирает.

— Я люблю тебя, — целует, ничего не требуя взамен. Спустя несколько минут окончательно отстраняется, встаёт и берет меня на руки. Даже не буду возникать — если хочет носить, пусть носит. Мысленно усмехаюсь — именно этого, кажется, он и хотел от меня: чтобы принимала его всего, со всей его заботой.

Выходит из спальни, где мы только недавно кинули сумки, даже не успев ничего толком осмотреть, и идёт в ванную.

Обнаженный Гордеев — не знаю, как других, но предел моих мечтаний точно. Не могу перестать пожирать его взглядом, пока он набирает джакузи. Дима, будто чувствуя меня на себе, оборачивается и неожиданно хмурится.

Подходит совсем близко, убирает мои руки, прикрывающие тело и настойчиво произносит прямо в губы:

— Не смей закрываться от меня. — сжимает мою попу и нежно целует, что совсем разнится с его требовательным тоном. — Пойдём, вода уже налилась. — с трудом отрывается от меня.

Полулежать на нем, откинувшись на его плечо и наслаждаясь легкими поглаживаниями, так уютно и правильно.

— Злат, ты устала? — тепло интересуется мой Потрошитель.

— Нет, — прикрыв глаза от умиротворения, отвечаю. — Только есть очень хочется.

— Сейчас решим. — кивает. — Есть какие-то предпочтения?

— Мне все равно, главное — побольше. — мой желудок вторит моим словам, загоняя меня в краску.

— Ты так мило стесняешься, — тянется за телефоном и не перестает еще больше смущать меня.