Неужели снова ты?!

— Дима, — я немного судорожно выдохнула, — я поняла, что ты появился в моей жизни не просто так, ещё тогда, на лавочке, когда, бросив все, ты приехал спасать невезучую меня. — Потрошитель кивнул, а я продолжила, — я утонула в твоих голубых глазах и боль отступила. Так просто. — пожала плечами. — Каждый твой поступок влюблял меня в тебя с каждым новым днём все сильнее. И сейчас, стоя здесь перед тобой, я клянусь поддерживать и вдохновлять тебя, любить до самого конца.

— Обменявшись клятвами вы объявили о своём твёрдом намерении жить вместе в любви и согласии на протяжении всех дней, подаренных вам судьбой. — снова взял слово Илья. — Теперь в знак верности вы можете обменяться кольцами, которые отныне станут символом вашей бесконечной любви.

Марина подходит к нам с подушечкой, на которой лежат кольца. Дима как-то чересчур кровожадно ухмыляется и медленно надевает на мой палец кольцо. Потрошитель, смакует этот момент, словно настоящий сомелье.

— Теперь ты только моя, солнышко. — шепчет на ухо, пробуждая мурашки на моем теле.

Беру кольцо и надеваю его на Гордеева. Готово. Вроде справилась.

— Ну вот, собственно, и все! — радуется Илья. — С удовольствием объявляю вас мужем и женой и от души поздравляю!

— Иди сюда, — маняще выдыхает мне в губы Дима. Целует так, как может только он. Ласкает так, что не остаётся ни следа от волнения. Отстраняюсь первая, пока он окончательно не разжег меня.

Наконец-то мы отходим друг от друга и поворачиваемся лицом к гостям. Невероятно трепетная смесь улыбок и слишком эмоциональных лиц наших мам. Дима крепко держит меня за руку, и мы идём по проходу под планирующими на ветру бело-розовыми лепестками роз. Аплодисменты и легкая мелодия аккомпанируют нам.

Слегка придерживаю подол платья, чтобы ничего не испортить. Мой образ стал идеальным для меня. Платье в пол цвета шампанского, с легкой, будто бы полупрозрачной юбкой и нежным ажурным верхом. Я так и не смогла отказаться от фаты, хотя долго сомневалась. В конце концов, когда мне ещё выдастся возможность надеть её? Волосы уложены в слегка небрежном пучке, и в целом создаётся довольно натуральная картина.

Череда поздравлений от нашей небольшой компании, фотосессия, и вот, я наконец- то цепляюсь глазами за полный еды стол.

— Идём кормить мою жену? — мурлычет на ухо Потрошитель, обхватив меня за талию.

— Идём. Она ужасно голодна. — мечтательно заглядываюсь на…все.

— Дим, — спустя час я подошла к мужу, — мы можем не танцевать? Я что-то как-то не очень. — вжалась ему в шею.

— Малышка, — обнял меня за плечи и посмотрел на лицо, — что-то ты совсем бледная,

— приложился губами ко лбу, определяя температуру. — тёплая. — улыбнулся. — Пойдём, полежим часик. — взял меня на руки. — Ребят, — мысленно объяснился с Мишей и Лешей.

— Не переживай, идите. — кивнули братья.

— Сейчас тетю Веру позову, полежи немного. — оставив меня на кровати, вышел из спальни.

Вера вернулась с тонометром и сразу стала мерить давление, пока Потрошитель нервно наматывал круги вокруг меня.

— Дим, сядь, голова кружится. — простонала я.

— Голова у тебя не от этого кружится. — заключила крестная Потрошителя. — У тебя давление пониженное.

— Это опасно? — насторожился Гордеев.

— Да нет, в принципе, особенно, если это единичный случай. Сделай ей сладкого чая, должно помочь. — наказала Вера и оставила нас наедине.

— Держи, зайка. — через несколько минут передо мной возник стакан с горячим напитком. Дима сел на край кровати и поправил мое платье.

— Давай снимем, если неудобно? — погладил лодыжку. — Ты же потом все равно собиралась менять на другое.

— Угу. — сил было только кивнуть. Дима расстегнул молнию на спине и рвано выдохнул. Весьма провокационный комплект белого кружева предстал перед его глазами. М-да, это точно не сейчас…

— Малышка, — простонав, прижался к спине, — что же ты делаешь? Знал бы, разложил тебя здесь ещё несколько часов назад, пока ты себя хорошо чувствовала.

— пробубнил этот отчаянный. Потом собрался с силами и спустил ткань до конца. — Надень, пожалуйста. — протянул мне футболку.

Расправившись со свадебным одеянием, меня снова уложили на кровать. Дима сел рядом, у изголовья, и поглаживал мои волосы, пока я продолжала морщиться от боли в голове.

— Дим, ты можешь идти, чего сидеть. Я полежу и приду. — остановила его руку на волосах. Ещё он будет тут просто так торчать, мое состояние все равно от этого не изменится.

— Когда же я из тебя эту дурь вытрясу? — тихо рыкнул на меня. — Зайка, когда тебе плохо, я никогда никуда не уйду. — начал в сотый раз выговаривать мне. — Как минимум, потому что тебе в любой момент может резко стать хуже, а риск нам ни к чему. Как максимум, потому что ты для меня — самое важное.

— Полежишь рядом? — открыла глаза и сразу закрыла их рукой: солнечный свет слишком больно ударил по глазам.

— Так бы сразу. — ответил мне удовлетворённый бархатный голос.

Вторая половина кровати прогнулась, и я все ещё наощупь, не открывая глаз, приткнулась к своему Потрошителю.

— Малыш, что-нибудь ещё болит? — захватив меня в кольцо своих рук, спросил Дима.