Неведомое путешествие за пределы последнего табу

Столько людей лежит в могилах и думает! Можно подумать, что никакой проблемы, кажется, нет. На каждом кладбище, — а кладбищ миллионы, — люди просто спокойно лежат. Они не встают, чтобы навести справки: «Что происходит? Какие сегодня новости?» Они даже не переворачиваются с бока на бок. Они так расслаблены.

Когда люди умирают, им закрывают глаза из страха, что «эти бедняги будут продолжать смотреть в могиле».

Становится страшно, если подумать, что тысячи людей в могилах лежат и смотрят, — «нужно закрыть им глаза».

У меня была дальняя родственница, которая была уникальна тем, что когда она спала, у нее один глаз оставался открытым. Она не могла по-другому, потому что этот глаз был вставной. Но каждый раз, когда она приезжала к нам в семью, я пугал людей. Каждый раз, когда она засыпала, я приводил их и говорил:

— Вот, смотрите: даже когда она спит, один глаз открыт.

В смерти люди пытаются закрывать мертвым глаза, но не верьте; что это получится. Они откроют глаза и начнут оглядываться по сторонам:

— Что происходит?

Страх того, что случится, когда ты умрешь, излишен. Что бы ни случилось, это случится — и в любом случае ты ничего не можешь сделать заранее. Ты ничего не знаешь, поэтому нет речи о том, чтобы выполнить какую-то домашнюю работу, подготовиться к вопросам, которые тебе зададут, или к людям, которых ты встретишь, научиться их манерам и языку. Мы ничего не знаем. Не стоит об этом беспокоиться; не трать время впустую.

Но это страх, страх того, что после смерти что-то случится — а ты будешь так одинок. Даже если ты позовешь из могилы, никто не будет слушать. Люди в страхе закрывают могилы наглухо. Если оставить открытым какое-то окошко, все испугаются — вдруг мертвые начнут в него выглядывать?

Нет никакого вопроса страха, нужно только немного разума — не дружбы со страхом, но разума: сердце искателя приключений, храбрость тех, кто идет в неизвестное. Они блаженны, потому что они находят смысл и значение жизни. Лишь они живут; другие только ведут овощное существование.

Француза, еврея и поляка приговорили к тридцати годам тюрьмы. Каждому из них была предоставлена одна просьба, которую должен был выполнить тюремщик.

— Женщина, — сказал француз.

— Телефон, — сказал еврей.

— Сигарета, — сказал поляк.

Через тридцать лет француз выходит из тюрьмы с женщиной и с десятью детьми.

Еврей выходит из тюрьмы с десятью тысячами долларов комиссионных, которые он заработал за это время.

Поляк выходит и говорит:

— У кого-нибудь есть спички?

Не будь поляком! Тридцать лет держать сигарету и ждать: «Когда откроются двери, я у кого-нибудь попрошу спичку».

Прежде всего: немного разума, немного чувства юмора, немного любящего сердца — тебе не нужно много, чтобы войти в свое существо. Серьезные люди продолжают стоять снаружи с унылыми английскими лицами.

Отцу Мерфи нужно было собрать денег для своей церкви, и он услышал, что деньги можно выиграть на бегах. Как бы то ни было, на лошадь денег у него не хватило, и он вместо нее купил осла и выставил его на скачках. К его удивлению, осел пришел третьим. В спортивных газетах появились заголовки: «Осел священника вышел на третью позицию»[Игра слов: «Priest's Ass Shows» — У священника видно задницу»].

Отец Мерфи поставил его на следующий заезд, и на этот раз осел победил. Появились заголовки: «Осел священника вырвался вперед»[«Priest's Ass Out Front» — «У священника задница спереди»]

Епископ так расстроился от этих публикаций в газетах, что приказал Отцу Мерфи не выставлять больше осла на скачки. В заголовках появилось: «Епископ вычеркивает осла священника»[«Bishop Scratches Priest's Ass» — «Епископ чешет задницу священника»]

Для епископа это было уже слишком, и он приказал Отцу Мерфи избавиться от осла. Он отдал его Сестре Терезе, и в газетах написали: «Монахиня получила лучшего осла в городе»[«Nun Has Best Ass in Town» — «У монахини лучшая в городе задница»].

Епископ упал в обморок. Он известил Сестру Терезу, что она должна немедленно избавиться от осла. Она продала его Пэдди за десять долларов. На следующий день епископа нашли мертвым за обеденным столом, в руках он сжимал газету с заголовком: «Монахиня продала осла за десять долларов»[«Nun Sells Her Ass For Ten Bucks» — «Монахиня продает свою задницу за десять долларов»].

Лишь немного чувства юмора, немного смеха, подобной ребенку невинности — и что тебе терять? Чего бояться? У нас ничего нет. Мы приходим без ничего, уходим без ничего. Прежде чем это произойдет — просто небольшое приключение вовнутрь, чтобы увидеть, кто же этот парень, скрывающийся под одеждой, внутри скелета? Кто на самом деле этот парень, который рождается, становится юношей, влюбляется и однажды умирает, и никто больше не знает, куда он делся?

Лишь немного любопытства, чтобы исследовать собственное существо. Это очень естественно; ни о каком страхе не может быть и речи.