Неведомое зарубежье

– К гадалке не ходи, рецидив редкого вида лишая! Весьма запущенная форма! – не задумываясь, вынес вердикт Саватий Ничипорович, – Видите, как его до сих пор трясёт и распирает, первый признак, что хворь в нём прогрессирует! – добавил он, указывая на подпрыгивающего и отчаянно жестикулирующего Льва.

– Как вы сказали… лишая?! – уточнил испанец переводчик, отложив записи.

– Да, редкий вид лишая, крайне опасная болезнь, давайте я вам запишу, – пояснил Саватий Ничипорович, беря у испанца ручку и делая запись в блокноте.

Тремя днями позже, возвращаясь из очередного патруля, Аристарх заметил приближавшийся к лагерю вертолёт.

«Никак воду с провиантом привезли», – подумал Аристарх, прибавляя ходу Ниссан Патролу. Въехав в лагерь, Аристарх увидел, как сквозь расступившуюся команду по разгрузки вертолёта с трапа в сопровождении здоровенных парней в белых медицинских халатах резво выпрыгнул Лев. С густо замазанным зелёнкой ухом, одетый в балахон, сильно напоминавший смирительную рубаху, выкрикивая на различных языках, что это никому не сойдёт с рук, и он обязательно напишет обо всём в весьма влиятельной газете, Лев нервно подпрыгивал, пытаясь высвободиться из плотно одетого балахона, заглядывал всем в глаза, будто пытаясь отыскать обидчика.

– Где вещи этого господина? – спросили медработники командира лагеря Карла, бережно придерживая разгулявшегося подопечного.

– Вот там! – показал он рукой на модуль. А что с ним произошло? – удивлённо добавил он, с изумлением рассматривая странный вид и не менее странное поведение Льва.

– Перегрелся, душно тут у вас, – не вдаваясь в подробности, вкратце пояснили доктора.

За Львом с трапа вертолёта, с походной сумкой через плечо, вышел высокого роста, без признаков загара, крепкий русский военный.

– Так вот ты какой, Аристарх! Весьма наслышан о тебе! – протягивая руку, приветствовал его вновь прибывший.

– А я – Леопольд Гульнарович, прибыл на замену внезапно захворавшему Льву! – добавил он, пожимая руку Аристарха.

– Добро пожаловать, Леопольд Гульнарович! – ответил радушно Аристарх, оценивающе разглядывая стоящего перед ним человека.

– Сдается мне, Леопольд свет Гульнарович, что впереди нас ожидает много интересного, – добавил он, хитро прищурясь.

Полуденный пустынный зной опустился раскалённой дымкой на барханы, жаркая сковородка сахарского солнца медленно переместилась в зенит.