Неведомое

Добежав до этого места, я круто остановился, потому что увидел Гара, спокойно идущего мне навстречу, посреди дороги. В два прыжка я бросился к дяде.

— Дедушка, — сказал я, — а ведь старик-то Гара встал. Вон он идет в нескольких шагах.

— Что ты говоришь? — отвечал дядя, побледнев как полотно.

— Сущую правду, дедушка. Ведь это наверное Гара. Смотрите, вон он в своем бумажном колпаке, в синей блузе и с палкой. А вот теперь он начинает кашлять.

— Подойди сюда, — проговорил дядя.

Я подошел как можно ближе, чтобы не попасться под руку трактирщику, который при виде меня сделал движение довольно угрожающего свойства. Дядя сказал мне: «Вернемся домой».

Я побежал вперед. Дома мне объявили, что Гара умер пять минут тому назад, как раз столько понадобилось времени, чтобы добежать до дому. Я пустился бегом сообщить дяде печальную новость; он вздрогнул, но не проговорил ни слова.

Хотя я совершенно уверен, что ясно видел Гара, но пятьдесят лет назад я был маленьким ребенком, и мне, пожалуй, возразят, что я мог быть обманут случайным сходством и стал жертвой иллюзии. Положим; но как допустить, чтобы старый флотский врач, далеко не суеверный и по природе, и по профессии, был также введен в заблуждение среди бела дня?»

***

В начале 1899 года, в то время, как я специально занимался исследованием этих загадочных видений и явлений умирающих, и мне случалось часто беседовать об этом с разными людьми у себя дома и в обществе, я не замедлил убедиться, что, хотя большинство людей придерживаются почти безусловного скептицизма и никогда в жизни не видели ничего подобного, зато другая, также значительная часть публики, уверена, что подобные явления существуют. Можно определить в среднем, что из двадцати человек непременно отыщется один, который или сам наблюдал когда-либо подобные факты, или слышал от окружающих о чем-нибудь подобном и может также доставить аналогичные сведения из первых рук.

Я привел несколько случаев, сообщенных мне лицами, находившимися со мной в непосредственных отношениях. Кроме того, я слышал рассказы от многих других, принадлежащих к той же категории [Эти лица следующие: М. Ф. Делонкль, бывший депутат, президент оптического общества в Париже, М. Крапонн, инженер в Лионе; Доршэн, литератор в Париже, г-жа Ида Кайль в Париже, г. Мерже, старшина адвокатов в Шамоне; графиня де-Мусэ в Рамбулье; г-жа Map в Жювизи; М. М. Журдан, депутат, Эдуард Ноэль, писатель, и т. д.].

Между тем мне пришла в голову мысль попробовать предпринять по всей Франции такие же исследования, какие были предприняты несколько лет тому назад в Англии, по поводу тех же психических явлений. Случай показался мне очень удобным с точки зрения достоверности, надежности и правдивости свидетельств. Первые главы этой книги я печатал в еженедельном журнале Адольфа Бриссона «Les annales politiques et litteraires», подписчики которого образуют как бы одну обширную семью, состоящую в частой переписке с редакцией. Такой «семейной» связи не бывает между читателями ежедневных газет или даже более серьезных журналов. Общность понятий соединяет читателей с сотрудниками журнала — между ними чувствуется как бы дружеское расположение, доброе желание сплотиться, помогать друг другу, если понадобится, для общих изысканий. Таково, по крайней мере, впечатление, вынесенное мною из писем множества читателей, адресованных мне после публикации первых же глав моей книги.

Я не говорю, чтобы из всей этой массы — 80000 подписчиков «Анналов» — не нашлось, как и всюду, шутников, мистификаторов, легковерных, полоумных, — словом, каких угодно подозрительных субъектов. Но они составляют исключение. Громадное большинство представляет честную среду, безусловно рассудительную, представляющую все классы общества, от самых высших слоев до самых скромных.

Есть и здесь, как и всюду, целый класс ханжей и мелких душонок, которые боятся своей собственной тени и положительно не способны мыслить самостоятельно. Эти лица сразу заявляли мне, что они намерены молчать, как рыбы, что я суюсь не в свое дело, что я смущаю дух юношества, и что эти вопросы о дьявольщине надо предоставить церкви, разрешающей в катехизисе все таинственности.

Но такие же рассуждения представляли Сократу ханжи Юпитерова храма. Куда девался теперь этот храм? Где этот Юпитер? А диалоги Сократа мы до сих пор читаем. Итак, я решил, что будет полезным и плодотворным, если я начну исследование среди многочисленных читателей «Анналов» и попрошу их сообщить мне факты, или наблюдаемые ими самими, или же те, за которые они смогут поручиться со слов близких людей. 26 марта 1899 года я поместил в «Анналах» следующее воззвание:

«Таинственные случаи видений, явлений умирающих или умерших, предчувствий, ясно выраженных, настолько же важны, как и интересны для познаний природы и человека — души его и тела. Это и побудило нас предпринять серию исследований и специальных дознаний, несомненно, выходящих из обычных рамок науки и литературы.