Неведомому Богу. В битве с исходом сомнительным

Ромас почесал затылок и притворился, что думает.

– Иногда бывает, что в пути дохнет половина, иногда две трети, а иногда и все.

Джозеф сжал губы и вскинул голову, как будто его ударили. Поднял поводья и собрался пришпорить лошадь.

– Помните моего сына, Вилли? – спросил Ромас. – Когда мы привозили доски, он управлял одной из повозок.

– Да, хорошо помню. Как он?

– Мертв, – ответил Ромас и со стыдом добавил: – Повесился.

– Не слышал. Очень жаль. Почему он это сделал?

Ромас озадаченно покачал головой:

– Сам не знаю, мистер Уэйн. Парень никогда не отличался крепким умом. – Он посмотрел снизу вверх и грустно улыбнулся. – Отцу чертовски тяжело об этом говорить. – Словно беседуя с кем-то другим, Ромас перевел взгляд в пространство. – Простите, что рассказал об этом. Вилли был хорошим парнем. Жаль только, что слаб головой.

– Сочувствую, Ромас, – отозвался Джозеф и добавил: – Возможно, вы скоро понадобитесь мне, чтобы перегнать скот.

Шпора легко коснулась лошадиного бока, и всадник повернул в сторону ранчо.

Он медленно возвращался домой по берегу мертвой реки. Измученные безжалостным солнцем пыльные деревья давали земле призрачную тень. Джозеф вспомнил, как ехал домой темной ночью, и чтобы выделить удивительный миг из общего потока времени, выбросил шляпу и хлыст. Вспомнил, каким густым и зеленым был подлесок, как трава на склонах сгибалась под тяжестью семян, как буйная растительность придавала холмам сходство с лисьей спиной. А сейчас все вокруг выглядело сухим и лишенным жизни. Казалось, южная пустыня заслала гонцов, чтобы испытать этот край для будущего наступления своей империи.

От жары лошадь дышала натужно, а с пучка волос на ее животе капал пот. Путь предстоял долгий; воды нигде не было. Возвращаться домой Джозеф не хотел: терзало чувство вины за плохие новости. Переселение в другие, более удачливые края означало, что придется бросить ранчо на произвол судьбы; никто не защитит долину от наступления пустыни. Проезжая мимо мертвой коровы с безобразно торчащими ребрами и раздутым от гнилостных газов, готовым взорваться животом, Джозеф надвинул на глаза шляпу и опустил голову, чтобы не видеть изуродованный труп земли.

Домой он вернулся ближе к вечеру. Томас только что пришел с ранчо и взволнованно заговорил:

– Видел десять мертвых коров. Не знаю, что их убило. Грифы пируют. – Он сжал руку брата и яростно встряхнул. – Они вон там, за гребнем. К утру останутся только скелеты.

Джозеф стыдливо отвел взгляд. «Не могу защитить землю, – подумал он печально. – Долг сохранения жизни и порядка оказался мне не по силам».

– Томас, – произнес он с усилием, – сегодня я ездил в город, чтобы узнать местные новости.

– Повсюду так же плохо, как у нас? – быстро спросил Томас. – Воды в колодце осталось совсем мало.

– Да, повсюду так же. Придется перегонять коров за сотню миль, на берег реки Сан-Хоакин. Там есть хорошие пастбища.

– Господи, чего же мы ждем? – воскликнул Томас. – Быстрее пойдем прочь из этой проклятой, обреченной долины! Не хочу сюда возвращаться! Больше не могу доверять этим краям!

Джозеф печально покачал головой:

– Все-таки надеюсь на чудо, хотя знаю, что шансов почти не осталось. Теперь уже не поможет даже сильный дождь. Погоним коров на следующей неделе.

– Зачем же ждать? Давай выйдем завтра!

Джозеф попытался урезонить брата:

– Эта неделя очень жаркая, а следующая может оказаться немного прохладнее. И надо их подкормить, чтобы выдержали путь. Скажи работникам, чтобы подкинули побольше сена.

Томас кивнул:

– Не подумал о сене. – Внезапно глаза его прояснились. – Послушай, пока пастухи будут кормить скот, мы с тобой поедем за горный хребет, на побережье, и поищем пресную воду. А потом погоним стадо, заранее зная, где его можно напоить.

Джозеф кивнул:

– Да, хорошая мысль. Можно отправиться уже завтра.

Они выехали затемно, чтобы обогнать солнце. Направили лошадей на темный запад и предоставили самим найти путь. Земля все еще отдавала вчерашний жар, и на склонах холмов царила тишина. Стук копыт по каменистой тропе разносился в тишине странными, неприятными звуками. На заре они остановились, чтобы дать лошадям отдохнуть, и вдруг услышали впереди тихий звон.

– Что это? – спросил Томас.

– Возможно, какая-то скотина. Но это не коровий колокольчик; скорее овечий. Когда взойдет солнце, послушаем еще.