Неведомые поля (сборник)

Вместе со словами из нее вырвался звук, который мог бы быть смехом, но не был им.

— Он был либо черный, с рогами и шишками по всему телу, либо цвета грозы и с серебристыми глазами. Смотря кого спрашивать. — Голос волшебника был тих, как легкий ночной ветерок в ветвях ивы. — Или все было иначе?

Сейри вздохнула.

— Моего мужа звали Джорис. Он погиб, когда вспахивал луг, и под его ногами неожиданно открылся колодец, куда он и упал. В колодце были камни, об один из них разбилась его голова. — Сейчас в ее голосе действительно слышались смешливые нотки, и Морре это было больно и неприятно. — Вот и вся его смерть, да и жизнь по большей части тоже. Неудивительно, что дети придумали для него такой отважный финал.

Нет. Нет, все было не так. Тамбыл дракон — был!Морра боролась с желанием захлопнуть окно и зажать уши ладонями. Она облокотилась об оконную раму, низко наклонив голову, обхватив себя руками и раскачиваясь взад—вперед.

Голос Шмендрика был как и прежде лишен эмоций.

— Смерть есть смерть — потеря есть потеря. Скорбь есть скорбь. Какая разница?

— Никакой, кроме как для детей — их отец очень любил рассказывать им истории, они буквально выросли на них. Финдрос был слишком мал, но Морра... Морра знает.

Я ничего не придумала!Морра с силой вжала костяшки пальцев в закрытые глаза, надеясь остановить слезы. Где—то далеко—далеко волшебник сказал:

— Вы когда—нибудь пробовали обсудить с ней, как это было на самом деле? Я редко такое рекомендую, но иногда...

— Однажды пробовала. Больше никогда.

— Да. Это мудро.

Сейри издала какой—то звук, который Морра не поняла. Взрослые разговоры, взрослые звуки.Они с волшебником вышли из тени дерева, и Сейри села в деревянное кресло, которое ее муж смастерил для нее незадолго до смерти. Морра по собственному опыту знала, что плотник из Джориса был не слишком хороший: кресло, сколько ни меняй в нем положение, было чудовищно неудобным; у него не было нормального подголовника; и после него всегда приходилось иметь дело со сразу не замеченными занозами. Морра решительно не понимала, как матери может удобно сидеться на этих жестких досках, но время от времени Сейри упрямо садилась в него, и сидела сколько могла вынести.

Сейри говорила:

— Простите, но другого кресла у нас нет.

— Не беда. Передо мной долгая дорога, а стоит мне присесть, и подняться я могу очень и очень не скоро. Спасибо вам за гостеприимство. Я этого не забуду.

Мама Морры медленно ответила:

— Тропинка, что ведет к дороге, ночью бывает изменчива и заводит людей не туда. Вы рискуете потерять ориентиры.

— У меня вообще нет ориентиров в том смысле, что вы имеете в виду, а дорога моя изменчива при любом свете. Как я уже говорил, я натолкнулся на ваших детей, когда они немного заблудились, да, — но сам я заплутал гораздо сильнее. Я был потерян и бесконечно устал, у меня закончились истории, которыми я себя развлекал, закончились все известные мне игры, с помощью которых мне удавалось уверить себя, что я действительно тот, за кого себя выдаю. Встреча с детьми... она помогла мне.

Ей хочется, чтобы он остался, я знаю, что хочется. Моя мама хочет, чтобы он остался.

— Да, вы — мастер рассказывать истории, это несомненно. — Сейри сидела в старом деревянном кресле, откинувшись на спинку и скрестив руки на груди, и смотрела на волшебника. — И если вам необходимо доказательство того, что вы волшебник, спросите детей. Финдрос взял бы это дурацкое черепашье яйцо с собой в постель, если бы я разрешила, точно так же как, — вы видели, — Морра просила цветок. Они признают вас, эти двое.

—Как фокусника, но не более. То, что я делал для их развлечения — и чтобы заставить их забыть о страхе — это по силам любому салонному артисту—недоучке. По правде говоря, я поражен, что эти маленькие глупости удались мне так хорошо. Не всегда так выходит.

В свете луны Морра видела, как ее мама легонько прикоснулась к руке Шмендрика, но тут же отдернула пальцы.

— Но они говорили, что вы знали их имена, даже не спрашивая — и мое имя тоже. Это правда?

— Хмм. Ну, в общем, да. Очень мелкое заклинание, вовсе не такое сложное, как многие думают. Тренировочное заклинание для новичка, на самом деле; у меня оно получается в половине случаев. Может, чуть меньше.

— И что же? А как же цветок Морры? — Он не ответил, и она продолжила: — Цветок Морры, который, как вы сказали, никогда не завянет. Уверена, — любой, кто способен на такое... — она замолчала, и слова повисли в воздухе.